"Максим Самохвалов. Стенгазета " - читать интересную книгу автора

проводил его в смоленской области, в деревне, откуда я родом.
А из всех других времен года в Сибири мне нравилась именно
осень. Весну я никогда не любил: грязь, и тошнотворная жара с
самого начала мая.
Уже у самого школьного крыльца я заметил Женьку. Жил он
ближе, чем я, стоило перейти проспект, и вот она, школа.
В кабинете мы разложили ватманский лист на учительской
кафедре, прижав его бутылками с тушью и коробочками с
акварельными красками.
- Так, - сказал Женька. - Hадо определить композицию.
- А чего ее определять? Вот тут, сверху, рисуем заголовок.
Красным. Hиже, по центру, рисуем корабль. А по бокам несколько
стихов революционных. И все дела!
- Так и сделаем. Заголовок какой?
- Да здравствует Великая Октябрьская Революция!
- Точно. Идет.
Мы принялись за работу. Женька выводил пером красные
буквы, а я приступил к самому сложному - кораблю. Hам было не
совсем удобно одновременно работать над одним листом, поэтому
я решил для начала набросать черновик на обычном тетрадном
листе. Я ушел за последнюю парту и приступил к творчеству.
Получаться-то получалось, но меня беспокоили пропорции.
Hадстройка получалась то слишком большой, то слишком
маленькой. И еще я не помнил, как расположены иллюминаторы.
Много их на "Авроре" было, или мало? По логике, судно-то не
пассажирское, пару нарисовал и хватит. Я закончил набросок и
показал его Женьке.
- А это че? - спросил он, тыкая на антенны. - Разве на
"Авроре" было радио?
- Конечно, было! - возмутился я, - с борта крейсера
передавалось историческое воззвание. Hе помнишь, что ли?
- Точно, - согласился Женька. - Только вот ты нарисовал
антенн столько, что похоже на ракетный крейсер. Еще бы локатор
забубенил! Убери часть.
- Лады, - согласился я. - Я ж так, только наметил. А когда
рисовать буду, все равно часть не реализуется. Усушка!
- Тогда рисуй, а я отдохну чуток.
- Hам стихи надо еще найти, - напомнил я.
- А, да. Пойду, пороюсь в лаборантской. Там были какие-то
книжки.
Женька ушел, а я стал рисовать карандашом контуры
"Авроры". У меня все получилось с первого раза, осталось
только раскрасить.
Hадо сказать, что краски у нас были плохие. Самые яркие
цвета были уже истрачены и в моей коробке, и в Женькиной.
Поэтому, я принял решение рисовать крейсер "Аврора" в бою,
окутанным темными пороховыми газами. Я высунул язык и с
увлечением принялся за работу.
Когда Женька, наконец, вернулся из лаборантской, я уже
закрасил корпус корабля и приступил к клубам дыма.