"Валерий Самохин. Спекулянтъ 2: Убить дракона" - читать интересную книгу автора

чего посмотрел на него с откровенным изумлением:
- Сходится! А на пятьдесят как помножил в уме?
- Проще разделить данное число на два и приписать пару нолей. Ничего
сложного.
Еще одна проверка и одобрительное кряканье. Кошевой, внимательно
наблюдавший за устроенным математическим экзаменом, с усмешкой спросил:
- Значит, правду люди говорят, что у нас в войске появился сильный
характерник. Откуда познания, казак?
- Не ведаю, батько кошевой, - честно признался Данила. - Само откуда-то
берется. Вмешался Трофим:
- А как другие числа множить, знаешь?
- Знаю, только это немного сложней будет. Надо на бумаге объяснять.
- Пойдешь ко мне в наказные?
- Мне с товариством привычнее, - после минутного раздумья, ответил
молодой запорожец и сокрушенно развел руками.
- Погоди ты, со своими подсчетами! - осадил писаря атаман и обратился к
Даниле, тщательно скрывая заинтересованность в голосе: - А судьбу можешь
предсказать?
- Не знаю, батько, не пробовал.
- А ты попробуй!
На некоторое время над столом повисла тишина ожидания. Кошевой
пристально изучал смущенного казака, легонько барабаня пальцами по столу.
Войсковой писарь, не обращая на них никакого внимания, продолжал увлеченно
скрипеть пером по бумаге, перепроверяя несложную систему подсчета. Первым не
выдержал атаман:
- Ну что скажешь, казак?
- Недолго тебе осталось быть атаманом, - тихо произнес Данила.
- Погибель мою кличешь? - сузились в жестком прищуре голубые глаза.
- Да нет, батько, жить ты будешь больше ста лет. Но... войсковая
старшина тобой недовольна, подметные письма шлет в Петербург. Лишат тебя
булавы вскоре, но ненадолго. Через два года снова призовут. А потом...
Данила замолчал, ошеломленный возникшим в голове знаниям. Последний
кошевой Сечи, прошелестела в голове пугающая фраза. Калнышевский,
многозначительно переглянувшись с писарем, подстегнул его:
- Продолжай, не тяни! Собравшись с духом, молодой казак глухо произнес:
- Через десяток лет Кош уничтожат! А тебя, батько, предадут. Сгноят в
сырых казематах Петербурга.
Напряженное молчание, возникшее после последних слов, прервалось тихим
яростным шепотом атамана, с явственной угрозой предупредившего казака:
- Ты понимаешь, что несешь? Голову на плаху решил положить?
И вновь вместо Данилы ответил кто-то другой. Ответил твердым голосом, в
котором лязгнул металл, а уверенность была подкреплена властностью человека,
привыкшего отдавать команды:
- Недолго ждать осталось, батько. Лишат тебя булавы, а следом и
гетмана. А вот когда вновь тебя призовут в кошевые, мы вернемся с тобой к
этому разговору.
- Смел ты, казак! И за словом в карман не лезешь, - с неожиданным
уважением в голосе поддержал его Трофим.
Калнышевский мрачно посмотрел на них обоих и прихлопнул ладонью по
столу: