"Наталья Саморукова. Сезон охоты на падчериц " - читать интересную книгу авторакресле сидели Привольные - бледная до синевы Ольга и окаменевший Денис. Они
молчали. А вот Супонины, наоборот, не закрывали рта. Они постоянно подливали друг другу водки и, не закусывая, цедили ее, словно воду. - Я тебе, Андрей, говорила, я ведь тебе говорила! - жарко шептала жена. - Клавдия, иди на х...й! - так же жарко парировал ей муж. - Что "иди", что "иди"? Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Я тебе говорила, что это не наш случай, что нам здесь нечего делать! Я тебе говорила? Сколько нас здесь продержат? Нас теперь будут таскать на допросы! Да...- махнула она рукой, - о чем вообще речь... Мы теперь кто? Кто? Мы теперь подозреваемые! - Клав, достала, кому ты нужна? Сейчас запишут первые показания и отпустят. Еще успеем к дорогой теще, на пироги, ха-ха-ха, - нервно засмеялся Супонин, и на него тут же со всех сторон зашикали. Ангелины и дочерей не было в комнате, должно быть, их уже допрашивали. Во двор въехала "скорая", и два человека в белом спешно зашагали к черному входу. Кому-то стало плохо? Ангелине? Дочкам? Никак не могла представить их горюющими по толстяку Фредди. Не могла, и все тут. Молодой человек, пожелавший взять Фредди в 2006 год, нервно чесался. Глаза его горели плохо замаскированным любопытством. Так горят глаза ни в чем не замешанных людей, которым все интересно, даже если это чужая смерть. А вот дама с собачкой глаза прятала. Она сидела, вжавшись в диван так, что ее почти не было видно под собольим палантином, и упрямо смотрела в пол. Даже когда громко звякала посуда, она не вздрагивала, не поднимала машинально лица. Она словно приклеилась глазами к персидскому ковру. Сейчас она была похожа скорее на крысу, чем на мартышку. - Потом, что толку сейчас звонить? - Он контакты свои поднимет, мало ли. Мы тут люди посторонние, кто его знает, как все обернется. Но тут нас позвали в библиотеку, где капитан Лемехов наспех записывал показания гостей. Весь его вид говорил, как все ему здесь отвратительно- напыщенные гости, роскошный, полный прислуги дом, хозяева, живые и мертвые. И мы, случайные люди на чужом празднике, тоже были ему отвратительны. - Фамилия-имя-отчество, - бросил он нам сквозь зубы и даже словно бы поморщился от непреодолимого чувства брезгливости. Мы коротко поведали ему о себе, о том, в каких отношениях состояли с покойным, почему именно у него отмечали святой для сердца каждого русского человека праздник. - Бюро расследований, говорите? - с недобрым смешком уставился он на меня. - Семейных? Ну вы, блин, даете. Так что с девками, я не понял? - Да я сама пока ничего не поняла. Он заплатил нам аванс и пригласил сюда, деталей рассказать так и не успел. Что-то по поводу девочек, падчериц. Не знаю точно, не могу сказать. - Ну-ну... не можешь, говоришь? А придется, придется сказать. - Он с воодушевлением потер руки. По моей спине забегали мурашки, таким зловещим показался этот его жест. "Сейчас он нас арестует", - подумала я и чуть не заплакала. Не то чтобы я боялась правосудия. Но провести новогоднюю ночь в КПЗ было бы уже слишком. Но Лемехов не стал нас арестовывать. Тщательно записав все наши данные, телефоны и адреса, он сухо распрощался. |
|
|