"Наталья Саморукова. Сезон охоты на падчериц " - читать интересную книгу автора - Знакомьтесь, это Ефим, можно попросту Фима, - представила его
Ангелина, - он будет сопровождать вас в путешествии. Он - ваша надежа и опора. Фима вежливо кивнул и даже вроде бы ногой слегка шаркнул. Анна и Мария молча оглядывали меня, сохраняя абсолютную безмятежность на ангельски чистых лицах. - Светик, дай мне, пожалуйста, карту, - обратилась Ангелина к мартышке. Та порылась в микроскопической сумочке и извлекла на свет банковскую кредитку. - Это, Настя, вам. У девочек есть еще немного наличных. Я надеюсь, вы будете благоразумны в тратах. Кто-то, то ли Анна, то ли Мария, хмыкнул. Суетливо распрощавшись с провожающей стороной, мы пересекли красную черту, за которой кончалась Россия. Регистрация и паспортный контроль прошли на удивление быстро. С нами, пассажирами первого класса, служащие были чуть более вежливы, чем с теми, кто летел экономом. Попав в зону беспошлинной торговли, сестры сразу же упорхнули в парфюмерный магазин, а я попыталась навести контакт с Фимой: - А Светлана кем приходится девочкам? - Никем, - коротко бросил Ефим. На контакт он не слишком-то шел. Может, в его глазах я была засланным казачком? - Что же она здесь делала? - не отставала я. - Она врач. - Кто? - Не разыгрывайте из себя дуру. Она врач. Личный. - Личный врач Ангелины. А то вы не знаете... Не люблю сплетен. Пойдемте лучше кофе выпьем. - Господи, да вы знаете, какие здесь цены? - Про цены я знаю, спасибо. Двойной? Фима меня интриговал. Его лицо не давало ни малейшего шанса заподозрить в нем личность, способную на сложную умственную деятельность. И в то же время голос у него был, как у человека, который читает не только "Плейбой". Уж не знаю почему, но по голосу это всегда понятно. Даже если некто выдает бранную тираду, всегда можно догадаться, в каких пределах колеблется его IQ. - С Ангелиной я близко не знакома, - сказала я, по привычке дуя в чашку, хотя кофе нам подали еле теплый. Фима насмешливо наблюдал за мной из-под коротких густых ресниц. Глазки у него были маленькие, едва заметные под пухлыми веками. - Вам, можно сказать, повезло, - улыбнулся он, и я даже вздрогнула от неожиданности, такой жутковатой вышла у него улыбочка. Оригинальный тип. Я бы не удивилась, узнав, что в свободное от работы время он четвертует младенцев. Было в нем что-то одновременно холодное, точно лед, и порочно жестокое. А может, это лишь моя фантазия. Пребывая в состоянии близком к истерике, я готова наделить чертами монстра даже радушного толстощекого бармена. Девочки появились через пятнадцать минут после объявления посадки, когда я уже почти открутила голову, высматривая их в толпе. Одарив всех лучезарными улыбками, они устроились на своих местах и блаженно замерли, как перед сеансом массажа. |
|
|