"Наталья Саморукова. Сезон охоты на падчериц " - читать интересную книгу автора

лица девочки. - Конечно! Это вам не в Москве за хлебом сходить. Куда вас
понесло на ночь глядя?

***

Мне не спалось. Я долго сидела на балконе, смотря на усыпанное звездами
небо. Моя знакомая мартышка, видимо, спала. Было очень тихо. Интуиция меня
не подвела. Я знала, чувствовала - эти девочки были совсем не просты.
Удивилась ли я, увидев волшебно прекрасный и такой нереальный поединок? О
да, тысячу раз да! И все-таки чего-то в этом роде я ожидала. Не драки,
скорее, перевоплощения. С самого начала мне казалось, что девочки чуть-чуть,
самую малость, но переигрывают с простодушием. Наверное, я бы не придала
этому никакого значения, но с первой секунды меня тянуло к этим странным
созданиям.
Подобное со мной случалось лишь однажды в детстве. Я встретила во дворе
свою ровесницу на костылях и потеряла голову, потом еще раз сто выходила на
прогулку с надеждой встретить незнакомку. Лицо девочки было совершенно не
похоже на лица других детей, на нем словно застыла какая-то тайна. Лишь
много позже я поняла - то был всего лишь отпечаток боли, страданий. Никогда
не лежавшая в больнице, не знавшая физической муки сильнее, чем от
пораненной коленки, я мучилась от зависти перед неведомым мне знанием жизни.
На лицах сестер не было и намека на печаль, и все-таки мое стремление к ним
было почти таким же, как тогда, много лет назад. В них было что-то такое,
чего я не ведала, не знала.
Внезапно что-то потревожило слух. Кто-то спорил. Говорили по-английски,
но все, что я могла разобрать, - это короткие обрывистые фразы, которые
выдавал мужчина. Фима? Почему не по-русски? "No, it will be done later"...
"Нет, это будет сделано позже", - зловещим, как мне показалось, шепотом,
произнес он. Одна из девочек, судя по интонации, стала что-то возражать.
"По-аглицки" я общалась на уровне "моя твоя не понимай", за рамки бытового
разговорного и в страшном сне не отправилась бы. Да и мой бытовой английский
ограничивался несколькими насущно необходимыми темами. Той, на которую
спорили за окном, в списке не значилось.
Спор стих так же быстро, как возник. За окном девочек чувствовалась
лишь невнятная возня. Собрав волю в кулак, я медленно двинулась вдоль стены.
Хоть краем глаза посмотреть, что же там происходит.
Впечатав нос в стекло, первое, что я увидела, - это обширный мужской
зад. Обнаженный. На мускулистых ягодицах покоилась тонкая, мраморно белая
женская рука. Вторая рука гладила монументальную ногу. Третья ворошила
короткий ежик волос. Четвертая не торопясь, исследовала загорелое тело,
ласково прохаживаясь от спины и ниже. Я уже ничему не удивлялась.
Открывшаяся картина не сбила меня с толку и не бросила в объятия праведного
ханжеского гнева, но я поклялась, что в жизни больше не буду доверять
первому впечатлению. Ну конечно! Можно подумать! Черепашки ниндзя, черт
побери, разбирающиеся в холодном оружии, как кокетки в помаде, развратницы,
опасные двуличные создания...
Удаляясь от точки обзора, я успела заметить, как воспаряет над широким
плечом тонкая нога с узкой аристократической щиколоткой.

***