"Юлий Самойлов. Хадж во имя дьявола " - читать интересную книгу авторане память предков, восстанавливающая то, что видели не мы, а они. Просто наш
взгляд выхватывает из многого общего и незнакомого что-то знакомое, что-то похожее: древний, обросший мхом камень, черный, сгнивший ствол дерева, орнамент на стене дома, деревянные кружева изб, а может быть, шум и вой ветра, какие-то запахи... и память оживает. Так было и на этот раз. Три девочки играли в песочнице, пытаясь слепить из песка высокую, чуть не в свой рост, пирамиду. Пирамида постоянно осыпалась, и к ее подножию катились тысячи песчинок. И я вспомнил... * * * Задыхаясь и падая, я бежал вверх по крутизне сопки, а из-под ног скатывались вниз бесчисленные мелкие и крупные камешки. Казалось, что вот-вот - и вся сопка раскатится в разные стороны. Сопки вообще выглядят совсем не так, как, допустим, горы, холмы или рифы. Глядя на них, не можешь избавиться от мысли, что остроконечные кучи камней, песка и глины кто-то когда-то насыпал, как ту детскую пирамиду в песочнице. Да-да, я вспомнил... Я должен был перенести очень крупную сумму денег из старательской артели Султан-Гирея в артель Примака, работавшую в ста километрах от нас. По колымским меркам, где сто рублей - не деньги, а семьдесят лет женского возраста - не старость, сто километров - это совсем недалеко. Итак, из артели Султан-Гирея... Но кто это - Султан-Гирей? Потомок крымских ханов, самозванец? Нет. Он был знаменитым артельщиком, бригадиром самой большой, самой оснащенной и самой богатой старательской артели на Колыме. Но почему я все время говорю: Колыма, на Колыме, колымчане, колымский? Колыма - всего-навсего река, даже небольшая речушка на северо-востоке СССР. До Амура, Волги или, скажем, Миссисипи ей далеко. Но такова грозная слава этой реки, что огромная территория, вмещающая две Европы, носит ее имя. Султан-Гирей был ветераном Колымы. Он прибыл сюда в числе первых, вместе с тремя знаменитыми поисковиками-геологами. Эти трое (да еще врач, радист и лаборант) были вольными, а остальные - их было около двадцати человек - заключенными. Неисповедимыми путями Султан-Гирей вставил себя в этот небольшой список, через шесть месяцев у него кончился срок, и стал он вольным бригадиром. Били шурфы, строили землянки, мыли шлихи. Вольные отличались от невольных тем, что имели личное оружие. Но оставляя группы шурфовщиков в какой-нибудь глухомани, вольные отдавали им половину своего оружия, а сами шли дальше. И конца этим переходам не было. Страна требовала... Свобода же понятие относительное, особо, если на Колыме... На север пойдешь - Северный океан, на восток - северные моря, на юг - не далее первых погранпостов. Остается путь на запад - в Россию. Но колымчане, говоря о земле на западе, за тундрами, называли ее материком. Когда кто-то уезжал, он уезжал |
|
|