"Юлий Самойлов. Хадж во имя дьявола " - читать интересную книгу автора

не память предков, восстанавливающая то, что видели не мы, а они. Просто наш
взгляд выхватывает из многого общего и незнакомого что-то знакомое, что-то
похожее: древний, обросший мхом камень, черный, сгнивший ствол дерева,
орнамент на стене дома, деревянные кружева изб, а может быть, шум и вой
ветра, какие-то запахи... и память оживает.
Так было и на этот раз.
Три девочки играли в песочнице, пытаясь слепить из песка высокую, чуть
не в свой рост, пирамиду. Пирамида постоянно осыпалась, и к ее подножию
катились тысячи песчинок.
И я вспомнил...

* * *

Задыхаясь и падая, я бежал вверх по крутизне сопки, а из-под ног
скатывались вниз бесчисленные мелкие и крупные камешки. Казалось, что
вот-вот - и вся сопка раскатится в разные стороны.
Сопки вообще выглядят совсем не так, как, допустим, горы, холмы или
рифы. Глядя на них, не можешь избавиться от мысли, что остроконечные кучи
камней, песка и глины кто-то когда-то насыпал, как ту детскую пирамиду в
песочнице.
Да-да, я вспомнил...
Я должен был перенести очень крупную сумму денег из старательской
артели Султан-Гирея в артель Примака, работавшую в ста километрах от нас. По
колымским меркам, где сто рублей - не деньги, а семьдесят лет женского
возраста - не старость, сто километров - это совсем недалеко.

Итак, из артели Султан-Гирея... Но кто это - Султан-Гирей? Потомок
крымских ханов, самозванец? Нет. Он был знаменитым артельщиком, бригадиром
самой большой, самой оснащенной и самой богатой старательской артели на
Колыме. Но почему я все время говорю: Колыма, на Колыме, колымчане,
колымский? Колыма - всего-навсего река, даже небольшая речушка на
северо-востоке СССР. До Амура, Волги или, скажем, Миссисипи ей далеко. Но
такова грозная слава этой реки, что огромная территория, вмещающая две
Европы, носит ее имя.
Султан-Гирей был ветераном Колымы. Он прибыл сюда в числе первых,
вместе с тремя знаменитыми поисковиками-геологами. Эти трое (да еще врач,
радист и лаборант) были вольными, а остальные - их было около двадцати
человек - заключенными.
Неисповедимыми путями Султан-Гирей вставил себя в этот небольшой
список, через шесть месяцев у него кончился срок, и стал он вольным
бригадиром.
Били шурфы, строили землянки, мыли шлихи. Вольные отличались от
невольных тем, что имели личное оружие. Но оставляя группы шурфовщиков в
какой-нибудь глухомани, вольные отдавали им половину своего оружия, а сами
шли дальше. И конца этим переходам не было. Страна требовала...
Свобода же понятие относительное, особо, если на Колыме... На север
пойдешь - Северный океан, на восток - северные моря, на юг - не далее первых
погранпостов.
Остается путь на запад - в Россию. Но колымчане, говоря о земле на
западе, за тундрами, называли ее материком. Когда кто-то уезжал, он уезжал