"Александр Самсонов. Кощеевы земли " - читать интересную книгу автора

Посчитав информационную функцию исчерпанной, она уткнулась в кроссворд,
который, судя по исчерканости, служил подспорьем для разностороннего
развития не одному поколению работников общественного транспорта.
Это "или как" послужило мощным источником вдохновения. Басанов битых
три часа бегал вокруг автовокзала в поисках какого-нибудь частника или
попутки, но все усилия договориться оказались тщетными. Либо не по пути,
либо при слове "Ламбушка" водители шарахались от него как от чумы. Плюнув на
легкий путь и смирившись с дорогой трудной, Никита в конце концов втиснулся
в какой-то расхлябанный драндулет, для того чтобы в течение четырех с
половиной часов в придавленном виде трястись по неремонтированным весенним
дорогам Карелии.
У заваленной валежником и грязным снегом развилки, почти не заметной
посреди грустного черно-серого леса, автобус остановился. Никита, кряхтя,
протащил сумки к открывшимся дверям. В салоне наступила мертвая тишина, и
лишь вслед, через закрывающуюся дверь, женский тихий, испуганный голос
своеобразно пожелал ему доброго пути:
- Прости его грешного, Господи. Пазик, взревев мотором, торопливо
скрылся за поворотом. Проводив взглядом умчавшийся транспорт, Басанов присел
на корточки и с тоской посмотрел на грязную, покрытую ноздреватым мокрым
снегом дорогу. До деревни предстояло шлепать километров сорок, незаезженные
сугробы со стопроцентной точностью указывали, что механизированным
транспортом на оставшейся части пути не пахнет. Это в городе весна взяла в
свои горячие руки инициативу, растопив остатки снега на тротуарах и газонах
в течение нескольких дней. Здесь же апрель проявился солнечным небом да
редкими проплешинами между голыми деревьями. Никита упрямо сжал губы -
пасовать перед трудностями он не любил. Почти шестьсот верст позади, и
раскисать на последнем этапе путешествия - это не в стиле энергичного
молодого человека. Отступать он не собирался.
Взгромоздив сумки на плечи, вьючным верблюдом Басанов побрел слегка
утоптанной тропкой, проваливаясь по щиколотку в подмокший снег. Задора
хватило примерно километров на десять. Затем сумки полетели наземь, удобный
придорожный пенек ненавязчиво скользнул под мягкое место, и вкусная
сигарета, сдобренная полемическими размышлениями о пользе прогулок на свежем
воздухе, дополнила ощущение комфорта. Длительного перекура хватило для
принятия короткого решения. В нескольких шагах от дороги приметная
разлапистая ель ассоциировалась с камерой хранения. "Именно то, что надо, -
мелькнула шальная мысль. - Сегодня спрячу - завтра заберу".
Расправив тяжелые ветки и притрусив снегом следы, Никита уже собирался
идти налегке дальше, когда из густого кустарника с другой стороны дороги
послышалось легкое шебуршание и сдавленное хихиканье. Резко обернулся -
никого. Ладно. Пробормотав: "Почудится же всякое", - он решительно повернул
в сторону деревни.
Сделав несколько шагов, Басанов все же резко повернулся назад и...
замер в удивлении. Из-под елки, где вроде бы надежно лежали замаскированные
от постороннего взгляда сумки, торчала тощая задница в армейских камуфляжных
штанах.
Никита осторожно подкрался к незнакомцу. Подпрыгнул, взмахивая ногой, и
жесткий носок ботинка воткнулся в обтянутый зелено-коричневыми разводами
зад. Под елкой смачно хрюкнуло и, обламывая ветки, к верхушке дерева
устремился худой старичок, лицом напоминающий небезызвестного Ильича. Правой