"Ф.Самсонов "Главный маршал артиллерии Николай Воронов"" - читать интересную книгу автора

органов автотранспортом и средствами тяги. Точно так же он предусмотрел и
дальнейшее усовершенствование и, создание новых образцов тяжелой и большой
мощности артиллерии, несмотря на то, что с 1937 года уже начали поступать
новые и модернизированные артиллерийские системы. В его докладной записке
ставился вопрос об усовершенствовании зенитной артиллерии и приборов
управления ее огнем, о развитии самоходной артиллерии, расширении образцов
минометного вооружения, средств механической тяги, радиосвязи и т, д.
Целые разделы записки посвящались очередным проблемам боевой подготовки
личного состава артиллерии и организационно-штатной структуре
артиллерийских частей.
В таком обширном докладе не все было, разумеется, равноценно по
глубине мысли, убедительности и яркости обоснования. Многое вошло из того,
что "переболело" в самом Воронове, что сложилось в результате длительного
и мучительного осмысливания опыта. Вошло в доклад и кое-что из
высказываний новых сотрудников - с ними Воронов много беседовал в процессе
ознакомления с состоянием дела в том обширном "хозяйстве", во главе
которого он встал. Не все проблемы он сумел критически изучить в истории
вопроса с вооружением армии теми или иными видами артиллерийского
вооружения типами орудий и их образцами. Его собственный опыт в боевом
применении был ограничен 76-мм пушкой, 122-мм и 152-мм гаубицами, близко
наблюдал в действии 122-мм пушку, 152-мм гаубицу-пушку, с остальными
системами он был знаком, но еще не проникал непосредственно в специфику их
боевого применения.
Своей докладной запиской Н. Н. Воронов вторгался в функции ряда
главных управлений, по неопытности обойдя сложный, трудный и не всегда
приятный путь предварительных согласований. Поэтому его предложения и
встретили возражений больше, чем могло бы быть в других условиях.
Сначала Н. Н. Воронову казалось, что достаточно обратиться с
обоснованным заявлением о содействии, и оно получит поддержку. На
практике, однако, это бывало далеко не так. Например, как мы уже сказали,
в ноябре 1937 года Н. Н. Воронов поставил вопрос о создании специального
артиллерийского самолета-корректировщика. В связи с этим он писал наркому
обороны: "Все попытки приспособлять существующие самолеты для этой цели
следует считать задачей невозможной". Затем представляет согласованный с
начальником Военно-Воздушных Сил проект тактико-технических требований к
специальному самолету. Но и спустя три с половиной года, в марте 1941-го,
ему опять пришлось писать о том же самом начальнику Главного
артиллерийского управления: "...У нас артиллерия продолжает оставаться
слепой, три года с половиной идет какая-то непонятная волокита с
артиллерийским самолетом... Дальше терпеть уже невозможно". И снова
излагаются практические предложения. Но они опять-таки не встретили
поддержки. Так и вошли мы в войну со снятыми с вооружения ВВС самолетами
Р-5, переданными в отряды артиллерийских самолетов-корректировщиков.
Непригодность же их для этой цели была известна еще в середине тридцатых
годов.
Это лить один из многих примеров того, что недостаточно иметь свое
мнение, хотя бы и обоснованное, для решения нужного дела. Постепенно Н. Н.
Воронов учится искусству убеждать необходимых для этого людей, завоевывая
среди них себе "единомышленников", так как совместные выступления по
какому-либо вопросу находили к реализации предложения более короткий путь.