"Сергей Самыгин. Любовь глазами мужчины " - читать интересную книгу автора

времени; что они - частица всего, что есть в этом времени; чувство мировой
величины: выход в космос, где Два есть Одно.
Способность любить - высшая человеческая способность: это именно
творческая способность души, которая лежит на вершине человеческих
возможностей.
"Встреча со смертью - и избавление от нее - делает все таким бесценным,
таким бесценным, таким прекрасным, что я сильнее, чем когда-либо, чувствую
желание любить, обнимать, покоряться. Моя река никогда не выглядела такой
красивой... Смерть и вечно присутствующая рядом с нами ее возможность делают
любовь, страстную любовь, более возможной. Я сомневаюсь, что мы были бы
способны страстно любить, вообще испытывать экстаз, если бы знали, что
никогда не умрем" (из письма Абрахама Маслоу, написанного после
перенесенного инфаркта).
Если обратиться к древнегреческим мифам, то одной из причин той скуки и
вялости, что царили в любовных делах олимпийских богов, было именно
бессмертие богов. Отношения Зевса и Геры протекают совершенно неинтересно,
пока в них не вмешивается смертный. Любовь обретает способность менять ход
истории только тогда, когда Зевс спускается к смертной женщине и влюбляется
в нее.
Р. Мэй пишет: "Можно совершить половой акт, не ощущая при этом никакой
особой тревоги. Но совокупляясь в ходе случайных связей, мы отгораживается
от нашего эроса - то есть мы отрекаемся от страсти в пользу обыденности
ощущений; мы отказываемся думать о символическом и личностном смысле акта.
Если мы можем заниматься сексом без любви, то нам кажется, что мы спасаемся
от тревоги, которая на протяжении многих веков признавалась неотъемлемой
частью человеческой любви. Далее, если мы даже можем использовать саму
половую активность как бегство от налагаемых эросом обязательств, мы хотим
надеяться, что тем самым возвели перед тревогой непреодолимую стену. И
мотивом сексуального акта уже является не чувственное наслаждение или
страсть, а искусственный мотив самоутверждения и безопасности; секс сведен к
стратегии снятия беспокойства. Тем самым мы готовим почву для последующей
импотенции и утраты эмоциональности.
Когда я стремлюсь доказать наличие у меня потенции, чтобы скрыть и
заглушить свой внутренний страх перед импотенцией, я действую по схеме,
такой же древней, как и само человечество. Смерть есть символ абсолютной
импотенции, полного бессилия и конечности, и возникающая из этого
неизбежного переживания тревога заставляет нас отчаянно искать бессмертия в
сексе. Половая активность - это самый удобный способ заглушить внутренний
ужас перед смертью, и, осеняемые символом воспроизводства, мы торжествуем
над самой смертью.
Любовь и смерть связаны с сотворением и уничтожением; стало быть, вряд
ли можно удивляться тому, что они так сложно переплетены в человеческом
опыте переживаний. И в том, и в другом случае мы не можем контролировать
происходящее... мы не можем остаться в стороне от любви и смерти - если же
пытаемся сделать это, мы уничтожаем все то ценное, что есть в этом опыте".
Любовь несет с собой как наслаждение, так и страдание. Половая любовь
обладает способностью загонять человеческие существа в ситуацию, в которой
они могут уничтожить не только самих себя, но и множество других людей.
Достаточно вспомнить Елену и Париса или Тристана и Изольду - любовь привела
к гибели многих людей, оказавшихся помимо воли втянутыми в конфликт.