"О'Санчес. Лук и варианты" - читать интересную книгу автора

вред: тем самым легче его будет опровергнуть, да и краски получатся
посвежее...
"Нет, это значит, что они бухарики. Ну, то есть они бухали, а он их
застукал."
Лук ухмыляется свежему воспоминанию: Пашка тоже апрельский и буквально
на той неделе они тут же, в Пашкиной кочегарке, поздней ночью справили
сдвоенный день рождения, окропили водочкой. Весь батальон был на учениях,
кочегаров это не касалось, а Лук тоже каким-то чудом остался в части.
Гульнули они славно: за полчаса приняли без закуски по поллитра на рыло;
Пашка упал в подсобке, оставив котлы на попечение младшим кочегарам, Лук, не
помня себя, сумел незамеченным добраться до казармы и даже нашел свою койку.
Да-а... Пробуждение было ужасным: под утро узел неожиданно вернулся с
учений, старшина Петрик досыпать никому не позволил, а приказал готовиться к
бане, хорошо хоть сам ушел домой. Лука штормило и тошнило так, что даже деды
и сержанты не стали ни о чем таком спрашивать бледно-синего бойца, решили
отложить на попозже.
Всей радости от бухалова - вспомнить, как оно было, кто что творил и
где валялся. По крайней мере, так оно для Лука: малое количество выпивки он
не ощущает, большое количество неукоснительно оборачивается рвотой и
похмельем; свою же норму, которая в самый раз, он еще ни разу не встретил на
жизненном пути. Но подобные фокусы с пьянкой - это случайность в Луковой
армей-ской жизни, досадное исключение, прокол, а вовсе не правило: Лук
обжегся и сделал выводы из злоключений гражданского бытия и стал хитрее,
опытнее, умереннее, если не в помыслах, то в поступках. До самого дембеля
хватило впечатлений и досады на себя, больше он уж так не выпивал.
Те же и карты: взялись они было играть в двадцать одно и в преф... Лук
чуть было самого закадычного друга не лишился, слишком крепко ударил в
голову азарт - и ему, и Свирсу... "Все, Гена! Что-бы у меня хрен на лбу
вырос, но мы с тобой больше не играем! И не отыгрываемся. Руку, камрад, и
все забыли, кто кому должен?" "Ну, ладно, если тебе так хочется. Хотя от
своего долга я не отк..." "На фиг, никаких хотя! А то и у тебя вырастет и
тогда в прапорщики не возьмут." Генка зафыркал во все ноздри и тоже честно и
навсегда выпустил остатки пара.
"Будет пар! Сейчас будет, товарищ капитан! - Пашка орет в телефонную
трубку, сам глядит на манометр. - Котел зашлаковался, я же его должен
почистить. Через десять минут будет норма... Так точно Не был я ни в какой
каз..."
- Каз-зел! Заложили ему, что я в казарму уходил. До ужина еще два часа,
а он уже орет. Ненавижу, когда Сечкарь дежурным заступает. Вот увидишь,
Шура, еще Туманову настучит. - Пашка вскакивает и начинает подбрасывать
уголь в топку. Стрелка в приборе медленно ползет вверх. - А то орут, орут,
козлы... Котлету дать, так жмутся, "нету у них лишней"! А мне приказом
полковника Туманова запрещено пользоваться поддувом и я обязан выполнить
приказ заместителя командира полка! Серьезно, Шура! В целях экономии угля! -
Лук ржет вслед за Пашкой.
Лук мало что понимает в кочегарской службе, он не здеший, просто
потрепаться зашел, но и ему ясно, что приказ невыполним: без поддува котел
не наберет нужного давления, не сумеет дать пар на кухню, поэтому поддувом
нельзя пользоваться только при полковнике Туманове. "Странно это, - не
устает размышлять Лук над подобными парадоксами, - если будешь беззаветно и