"О'Санчес. Дом и война маркизов короны ("Хвак" #2) " - читать интересную книгу автора

демон цуцырь, глазам его было очень больно от ненавистного дневного света,
истосковавшееся по еде брюхо, вдобавок, словно выгрызали изнутри неведомые
внутренние демоны... А из-за груды камней в противоположной от цуцыря
стороне, ближе к югу, глядел на них огромный пещерный медведь, тоже весь
истекающий слюной от аппетита, но не менее хитрый и осторожный, чем цуцырь.
Выпавший ночью снег тоненьким слоем, но сплошь покрыл желтоватую медвежью
шерсть, от загривка до хвоста, и терпеливый медведь, на удачу залегший в
придорожную засаду, своего дождался. Оставалось только выбрать удобный миг.
Луговые, или, как их еще называют, лесные, медведи научились наедаться впрок
и спать напролет всю голодную зимнюю пору, а пещерные - круглый год рыщут за
добычей для безразмерной своей утробы, им и ночью-то никак не уснуть, если
нестерпимо хочется жрать...
Люди ждали ночи, и хищники, цуцырь с медведем, ждали ночи же, чтобы в
привычной для них темени иметь дополнительные преимущества перед будущими
жертвами. У людей обоняние никакое, а горули - они чуяли, конечно же, и
цуцыря, и медведя, но эти дикие края доверху наполнены опасными запахами, не
понять, какие из них ближе и свежее, а какие дальше, пусть хозяева
разбираются... То же касалось и затаившихся хищников: рядом, где-то рядом
проклятый медведь... запах гнусного цуцыря близок, ох близок, вон как
тревожит ноздри... Однако большое количество еды почти перед самым носом
всегда и у каждого отодвигает в стороны все остальные опасения и
настороженности...
Но и предвкушение легкой добычи, и терзающий внутренности голод, не
толкнули бы хищников на поспешность, если бы не это внезапное появление еще
одного хищника из людей. Запахи крови и свежего мяса, густо пропитавшие
воздух зимнего дня, оказались просто нестерпимы, невыносимо обидно было
смотреть, как законная добыча вот-вот достанется тому, кто ее не выслеживал
и не подстерегал так долго и терпеливо! Оба охотника, демон и зверь,
одновременно выскочили, каждый из своего укрытия и бросились спасать добычу,
которую каждый из них считал безраздельно своею.
Ведди Малый двух полных шагов не дошел до своей секиры, как перед ним
возник громадный старый цуцырь, на целый локоть ростом выше маркиза. И еще
шире и гораздо тяжелее его... Но человека эта разница в размерах не успела
смутить: он, продолжая ход, ухнул негромко и ударил рукой в серую цуцыриную
морду, так похожую, по нелепой прихоти богов, на предельно уродливое, но
почти человеческое лицо. На руке у Ведди сидела тяжелая кольчужная перчатка,
в кулаке его был зажат увесистый кинжал, сам Ведди даже в голом виде весил
почти сорок весовых пядей, кулачный бой он знал и любил, поэтому удар его
получился чудовищно сильным, таким, что сравнимых - цуцырю и от горных
медведей перепадало считанные разы. Ноги цуцыря (или лапы? - Ученые монахи
который уже век безуспешно спорили, как правильно их называть... - Прим.
авт.) подогнулись в коленях, и цуцырь отступил на полный шаг и еще... тяжело
приседая после каждого шага... Но не упал, ибо мало кому из смертных
созданий довелось вычерпать до дна силу горного демона цуцыря... Если не
считать, разумеется, горных медведей. Ведди, хотя и довольный хорошим
ударом, бдительности не утратил и мгновенно сообразил, что горячий смрад за
спиной тоже ничего хорошего ему не сулит: он стремительно развернулся и
отпрыгнул в развороте, однако медвежьи когти успели проскрежетать по кольцам
кольчуги на груди и даже сбить ему дыхание. И кинжал из руки выскочил, да,
впрочем, толку от него при эдаких противниках... Медведь был бы вдвое выше