"О'Санчес. Суть острова (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

воодушевленный предстоящей халявой.
- Что пьем, за что пьем, господа хорошие?
- За удачу. Таков будет ответ на второй вопрос. Что же касаемо
первого... Смотри!... - Горбун наклонился к стоящей у его ног пыльной, в
прошлом синей заплечной сумке с раздутыми боками, и вынул оттуда бутылку. -
Да не щурься, настоящая сорокоградусная дурак-вода, на пяти клопах настояна,
высший класс!
Человек торопливо достал из кармана складной телескопический стаканчик,
вмещающий, если доверху, ровно сто пятьдесят миллилитров жидкости. Горбун
опять похвалил стакан, щедро наплескал туда коньяку по самые края, а себе и
остальным поменьше, так что в бутылке оставалось еще граммов сто. Выпили -
люди привычные - обошлись без закуски. Пили вчетвером, Лысая Энни пребывала
в столь крепком отрубе, что даже плеск и запах выпивки не сумели ее
пробудить.
- О-ох, амброзия!... Откуда сей нектар взялся, Ниггер? Армия спасения,
что ли, позаботилась о страждущих?
- Какое твое дело, пей да помалкивай. - Горбун попытался нахмуриться,
но толстые губы сами разъехались в пьяной улыбке, он "поплыл", сам уже
распираемый желанием похвастаться перед свежей аудиторией.
- Вот как было дело... - Горбун примерно поровну разлил остатки, пустую
бутылку спрятал обратно в сумку, кивком скомандовал. Все выпили,
выдохнули. - ... Поза-позавчера на Юлиановской был пожар: продовольственный
магазин сгорел. Генерал (кивок в сторону одного из собутыльников) первый это
дело разрюхал: когда пожарные и дознаватели снялись оттуда, он-то и надыбал
в углу под завалом клад: ящиков двадцать хорошенького пойла. Ну мы первые
были, да и унесли втроем почти три ящика. - Горбун ткнул ногой в сторону
сумки и покосился на холмик, прикрытый картонными листами. - Брали только
высокоградусное, все ведь не уволочь, желающих налетело - жуть... А Энни
после прибилась, уже на рассвете.
Тот, кого назвали Зер Гутом, с хорошей завистью выслушал рассказ,
повздыхал, порадовался вслух... Потрепались еще с пяток минут. Можно было
притормозиться здесь, подсесть на хвост, но человек понимал приличия: это
была не его удача, а их; спасибо, что угостили, не пожмотничали... Пора и
честь знать... Да, надо было идти намеченным курсом и выполнять задуманное.
- Борода, постой... - Горбун догнал его уже на выходе из сквера. - Вот
какое дело... Ты... Держи, вот... - Горбун высвободил из-за пазухи непочатую
бутылку и торкнулся ею в машинально выставленную для прощального рукопожатия
ладонь человека, которого он называл Зер Гутом. Стекло еще не успело
нагреться за пазухой и ощутимо холодило вцепившиеся пальцы.
- Я тебя знаю, ты меня знаешь. Сегодня я при фарте, а завтра опять
куски сшибать. Все за день нам не выпить, а остальное - кто-нибудь, да
украдет. Или отнимут. Да, бери, бери... И не спрятать, понимаешь... на утро
ни хрена не вспомню, куда и сколько сунул, считай - все равно пропало. А
так - и ты меня выручишь, коли случай подойдет...
Растроганный человек полез было обниматься, но горбун отстранился, с
пьяным великодушием махнул рукой и затрусил к своим: там уже наливали.
Человек проглотил так и не высказанные теплые, от души рвущиеся слова
благодарности, упрятал бутылку во внутренний карман куртки и бодро зашагал
дальше. В сердце плескалось светлое веселье, потому что день - уже удался!
Граммов семьдесят, если спиртовые градусы на коньячные переводить, он выпил