"О'Санчес. Суть острова (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

все. Просто джинсовая клепаная пуговица подвернулась и кожицу свезла.
- И на эту руку - тоже пуговица напала?
- А... Это я о дверцу, когда в мотор садился... Ну правда, ни сколечко
не болит...
Дети уже спят давным-давно, на этот раз - не дождавшись папу с работы,
в семейной жизни у нас начались разгрузочные дни: у Шонны все болит по этому
поводу, и она пораньше нырнула в подушки и перины; я же - к столу.
Дело в том, что у меня свой кабинет, который я, с разной степенью
бестолковости, пытаюсь применять по прямому назначению. Зачем он мне - Шонна
настояла. Она уверена, что быть мне по жизни большим начальником и что
привыкать надо с младости.
Одна комната у нас - кухня, которая же и домашняя столовая, одна
комната - детская, одна комната - спальня, самая маленькая и самая уютная...
Одна - гостиная, в ней даже пианино стоит, дожидается, пока наши моцарты
подрастут... И одна - мой кабинет, размером чуть больше спальни, квадратов
одиннадцать, если я правильно помню. В нем кресло, письменный стол, книжные
полки, наполовину заставленные каким-то бумажным хламом, никогда мною не
читанным... И все. Окно, довольно узкое, лампа на потолке, лампа на столе.
Ковер... Ох, не люблю я ковры! У нас, в Бабилоне, у обывателей существует
самая отвратительная мода в мире: каждую зиму жены допиливают своих
благоверных до такого состояния, что те добровольно выносят на улицы и
раскатывают в снегу рулоны ковровые, а потом их забрасывают снегом, а снег
сметают вениками, а ковры бьют палками и, кто побогаче, теннисными
ракетками... Господи, Боже мой! И я такой же слабохарактерный хлюпик: "Ну,
пожалуйста, ну Ричик, ну ради меня и детей! Ты же не хочешь, чтобы они
дышали пылью... Не возьмет, конечно... Глубокую пыль пылесос не возьмет, в
том-то и беда..." Прямо-таки беда, неумолимая, ничем кроме снега не одолимая
беда, надо же! И, уже чувствуя, что победа близка: "...в остальном мире они
пусть себе как знают, а у нас - так. У них не бывает зимы, а у нас бывает. Я
тебе помогу, ты только вынеси: один ковер твой, а два - я сама выбью".
Угу, знаю я. На деле же ее помощь заключается в том, что моя Ши
бдительным оком выискивает все новые и новые гнездовья пыли, которые следует
повторно выколотить и вымести... и еще раз. И еще...
Выходили мы на белейшее в мире поле, устланное первым нежным снегом, а
оставили после себя грязно-серое послековровое лежбище... И соседи такие же
идиоты.
Как передать белый цвет на белую бумагу?
Я сижу, чиркаю простым карандашом по ватману формата А-4, а в чугунной
моей голове плещется все что угодно кроме вдохновения: выпитое пиво,
шум-гам-ор от чужих детей на школьном дворе, "вы одинаково хорошо владеете
головой и обеими руками, господин Ричард"... Это босс меня похвалил, или
как? Надо думать, похвалил, раз премию подписал. Карандаш вышивает по листку
жуткие каракули, не слушается распухших пальцев. И вообще - мое ли это дело,
рисовать, когда жизнь требует от меня совсем иного?.. Об этом моем увлечении
только Шонна знает и больше никто. Она в меня верит, хотя и не слишком-то
следит за моими успехами на рисовальческом фронте...
Ну а почему нет? Взять хотя бы Чарли Уоттса из Роллинг Стоунз: тридцать
лет уже в группе барабанит, мультимиллионер, возрастом не мальчик, всемирная
слава, - а рисует чего-то там, дизайнерские примочки выдумывает... Ронни
Вуд, младший Роллинг, - тот вообще довольно известный художник, с