"О'Санчес. Суть острова (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

Как бы не так: либо мы плохо за ним следили, либо он искусно шифруется,
зная за собой вину и подлость, "что еще хуже, чем если бы он честно во всем
ей признался'... От себя скажу: дурак он будет, если захочет терпеть все это
беспочвенно, и вдвойне дурак, если признается. Проверки следуют за
проверками, с нашим участием, либо кустарно, либо еще как, но хорошей жизни
у них не будет: бред ревности не хуже туберкулеза справляется со своими
носителями, разве что быстрее... Для продуктивной деятельности фирмы и
отдела, в таких случаях, как цинично шутит Боб, отсутствие результата -
худший из результатов.
Боб превеликий бабник, сколько он перетрахал заказчиц и подруг
заказчиков - кошмар! Другой бы за аморалку давно вылетел с работы на бреющем
полете, Бобу все с рук сходит, ибо он талантлив, как в труде, так и в своем
паршивом кобеляже: нет на него хоть сколько-нибудь существенных жалоб и
поклепов, никто его не пытается шантажировать разоблачениями, и он никогда и
никого не пытался "прижать" с помощью своей информации. Он не доставляет
хлопот своей альма-матер, фирме "Сова", предан ей душой и телом, приносит ей
успех и деньги. То, что он при этом шалопай и похотливая скотина - так его
личное дело: слава Богу и Господину Президенту - в свободной стране живем.
Сижу я в "тронном зале", помаливаюсь помалу, без конкретной адресации,
в пустоту, чтобы и третий "диспетчерский" день прошуршал также тихо, как и
два предыдущих, пытаюсь нарисовать в блокнотике характерный профиль Боба, но
тот вертится, лицом торгует: шевелит бровями, губами, ушами и даже кончиком
здоровенного носа, весь увлеченный рассказами о "случаях" из личной и
служебной жизни.
Я сижу в кресле перед пультом, он - за барьером, чуть внизу, пьет
десятую, наверное, чашечку чая. Чай он пьет очень и очень странно: вместо
того, чтобы просто наливать его в чашку, сверху на горячее молоко, Боб
наливает из чайника на дно пустой чашки, примерно с четверть ее объема,
крепко заваренного чаю, а сверху заливает все это отдельно согретым
кипятком, и такое разбавленное пойло присыпает сахарным песком, "чтобы
сладко было". Боб утверждает, что так пьют на зонах и в тюрьмах, когда не
хотят чифиря, а хотят послабже, альвеолы пополоскать, это называется: чай
купеческий "с заваркой". И то, как все нормальные люди употребляют, - это,
по его словам, профанация: и не чифирь, и не чайный вкус. Пьет и
рассказывает, а я слушаю, конечно.
Совратил он по ходу одного из дел молоденькую домохозяйку, воспитанную,
стеснительную девушку. Замужнюю. Мало что оттрахал, так начал приучать ее к
радостям всяких там сексуальных ухищрений. Девица по-страшному смущается, но
поддается потихонечку на все его предложения, потому как все мы
люди-человеки, особенно женщины, все подвержены греху любопытства. Но девица
воспитана в строгой протестантской вере и ни в какую не желает вслух
произносить табуированные слова, вслух высказывать те или иные желания. И
вот засек Боб, что оральный секс все больше и больше притягивает нашу
красотку, но она так для себя обставляет его применение, что она как бы ни
при чем, что это партнер ее принуждает, железной рукой хватает ее за шею и
ушки, вот она, мол, и вынуждена подчиняться... И волки с обеих сторон сыты,
и нравственность на высоте...
"Ну, подогрелись оба по самое не хочу, я два раза кончил, она раз
восемь... Да не вру я, достал ты уже! Восемь, я всегда считаю. И по двадцать
бывало... Вот... Еще как бывало, под нормальным мужиком, не под импотентом,