"Маргит Сандему. Кровавая месть ("Люди Льда" #11) " - читать интересную книгу автора

резкость его слов.
- Да, я это знаю, - фыркнул Никлас, - они из нее так и лезут наружу!
Она не стала ему перечить, понимая, что он по-своему прав.
- Но почему они не могут пожениться?
Маттиас вздохнул.
- Не могут. По той простой причине, что они родственники.
- Я так не думаю, - глубокомысленно заметила Виллему.
- Но это так, - ответил Маттиас. - Я знаю, что мой отец был однажды в
той же самой роли, что и Никлас: он хотел жениться на дочери Суль, Сунниве.
Тенгель был в ярости и отказал ему. Но было слишком поздно. Они уже
поженились. И Суннива родила "меченого" ребенка, Колгрима, а сама умерла в
родах.
- Но ведь они находились в гораздо более близком родстве, чем Никлас и
Ирмелин.
- Да, они были ближе на одно колено: они были троюродными братом и
сестрой, а у наших - родство в четвертом колене. Разумеется, Таральд и
Суннива были ближе по крови: внук Тенгеля и дочь Суль. Но все-таки, Виллему!
Мы не решимся на это!
- Но мне кажется это несправедливым! - воскликнула Виллему. - Они так
подходят друг другу!
- Таральд и Суннива тоже подходили друг другу - и все получилось хуже
некуда! Нет, мы должны отказать, при всем нашем добром отношении к Никласу.
Как слепа она была! Ей давно пора было догадаться обо всем! Еще в тот
раз, в тот давно забытый день, когда она попросила Никласа в шутку
поцеловать ее, уже тогда ей следовало бы понять, куда его тянет.
Ревность? Неужели это с ее стороны ревность? Нет, ничего подобного. Она
никогда не была влюблена в Никласа. Она всегда обращала внимание на его
элегантность, но никаких особых чувств к нему не питала. Он же был ее
родственником! Она относилась к нему как к брату, кузену, другу детства.
- Я уверена, что твои родители согласятся с нами, - сочувственно сказал
Маттиас раздраженному и униженному Никласу. - Нам нужно поговорить с ними,
мы все вместе решим, что делать.
- Можно мне подняться к Ирмелин?
Ее родители замялись.
- Думаю, можно, но... не делай опрометчивых поступков, Никлас!
Он кивнул, плотно сжав рот, и вышел из гостиной.
Маттиас провел рукой по глазам. Их с Хильдой оглушила эта новость.
- Значит, ты пришла, Виллему... - рассеянно произнес он, - у тебя такой
испуганный вид! Не посмотреть ли нам твои болячки?
- Не стоит, это не опасно, мне просто нужно смыть грязь. А это я могу
сделать и дома. Но если мама увидит меня в таком разукрашенном виде, то...
- Да, конечно, оставайся здесь, - с обычным своим дружелюбием сказала
Хильда, хотя было видно, что мысли ее далеко.
Начиная с этого дня, Виллему во многом переменилась. Она стала тихой и
задумчивой, она вздрагивала, если родители нарушали ход ее мыслей, зовя ее к
столу или спрашивая о чем-то в гостиной.
У Виллему начался период плодотворного самопознания.
И недели через две она закрылась в своей комнате и написала письмо
Доминику.
"Дорогой друг!