"Маргит Сандему. Зубы дракона ("Люди Льда" #19)" - читать интересную книгу автора

на каждый звук.
Ничего не произошло. Ну, так что же он вообразил себе?
Ну а тогда, когда они соревновались в разных играх, и он, Сёльве,
всегда выигрывал, даже тогда, когда вроде бы должны были взять верх сыновья
Оксенштерн или Ингела? Как это-то могло случаться?
Он вспомнил, что его всегда охватывало непреодолимое желание победить.
И он побеждал. Потому что Сёльве был из сорта людей, которым необходимо
самоутверждение, необходимо быть лучшим. А власть - не была ли она всегда
его самой желанной мечтой? Хотя и скрытой до поры до времени внутри него в
виде невинного детского желания.
Все было столь малозначимо для него, что он никогда не задумывался,
чего он хотел и как это ему доставалось.
А как же пистолет? А сейчас - Стина?
Первый луч утреннего солнца упал на склон горы напротив окна. Снаружи
еще никого не было видно, и он представил, как Стина забралась в свою
постель в девичьей половине в другой части усадьбы.
Там, где начиналась шедшая через весь луг канава, ярко засверкали
гроздья рябиновых ягод. Наступал еще один жаркий августовский день.
Сёльве заметил, что проголодался.
"Теперь я по правде хочу этот хлеб, - подумал он. Я больше не желаю
чего-то сверхъестественного. Я хочу есть, я хочу еды - сейчас!"
Тихий, слегка скрипящий звук заставил его резко издрогнуть. В утренней
тишине это звук был особенно отчетлив. Он почувствовал, как запылали щеки и
заколотилось сердце.
Тарелка с хлебом... Не она ли это подвинулась? Подвинулась чуть ближе?
Да нет, это просто невозможно, смешно даже представить себе такую
небывальщину.
Сёльве продолжал сидеть, съежившись, у стола, засунув в рот сразу
восемь пальцев, кусая и ногти, и кожу. В этот момент он выглядел очень
по-детски, почти как карикатура на испуганного ребенка, хотя сам он этого не
осознавал, будучи весь захвачен тем, что, может быть, происходило на его
глазах.
Надо бы ему высказать свое желание еще раз, но в эту минуту он не был
способен ни на что, даже на это.
"Боже мой, - подумал он. - Боже мой, это было что-то еще, это не могла
быть тарелка, я с ума сошел, вот именно - сошел с ума!"
Просидев так десять минут, он старался унять возбуждение души и тела.
Ему это почти удалось, и он снова заметил, что по-прежнему голоден.
"Надо ли? Осмелюсь ли я?"
Дрожащим голосом, но сильно сосредоточившись на своем желании, он
пробормотал:
- Я - я хочу этот хлеб. Сейчас, немедленно!
Свищ! Тарелка с хлебом мгновенно перелетела через стол и ударилась об
его руку. Сёльве отпрянул назад, опрокинул стул и рухнул на пол. Какое-то
время он пытался вскочить, напуганный настолько, что чуть не наделал в
штаны. Потом отполз к кровати и неуклюже вскарабкался на нее.
На стол он смотреть боялся.
Долго.
Потом взглянул. Осторожно. Сквозь пальцы.
Воздух хлопком вырвался из его груди. Да, тарелка с хлебом стояла на