"Маргит Сандему. Заколдованная луна ("Люди Льда" #36)" - читать интересную книгу автора

приглашали и на собрания в приход государственной церкви, и на собрания
любительниц кройки и шитья, но между нею и теми, кто жил в деревне,
неизменно был барьер. Учительница была образованная, а крестьянки - нет. И
ее никогда не приглашали ни на какие собрания, если там были мужчины: ведь
женщины не знали, что им придется делать, если из-за одинокой и незамужней
женщины возникнут какие-то проблемы.
Вместе с Кристой они направились в класс, учительница зажгла свет, и в
ноздри Кристе ударил полузабытый запах школы. Было немного странно опять
увидеть свой класс, все выглядело в свете голой лампочки таким покинутым,
старым и маленьким.
Большие карты, которые висели на стене, свернутые, как гардины, в
валик, не годились, масштаб был не тот. Но у фрекен были и другие карты -
например, на кафедре - в ящике с надписью "Краеведение".
Наконец они вытащили их.
- А что ты ищешь, Криста?
- Хутор в лесу у озера. Называется "Стурескугсплассен".
- Никогда не слышала. Но есть несколько хуторов с таким названием. И
тогда нам, конечно, следует искать в большом лесу... Ты помнишь, как
обозначаются леса, правда? Стилизованными деревьями.
Они склонились над наиболее подходящей картой. От учительницы чуть-чуть
пахло таблетками от моли и специями, ей было лет сорок-пятьдесят, и
красоткой ее назвать было нельзя. Она часто краснела, особенно тяжело ей
было в теплом помещении, тогда ее нос блестел, как огонь маяка и кожа вокруг
глаз вспухала. Она всегда одевалась в синее, как будто какой-то друг
когда-то сказал ей, что у нее синие глаза. Ну, сейчас этот синий цвет
подвыцвел, а бедра сделались чересчур широки. Но она всегда была очень добра
к Кристе. Объективна, но добра. Большие мальчишки обычно довольно сильно
дразнили учительницу, Криста помнила это. Они звали ее "потливая фрекен"",
потому что она слишком легко краснела, и бросали ей в спину снежки зимой.
Учительница не могла себя защитить, ей никогда не удавалось найти верные
слова, поэтому она молчала и только улыбалась мальчишкам, не зная, куда ей
деваться от одиночества.
Они внимательно рассматривали карту, но ничего не могли найти. Они еще
продолжали поиски, когда Кристу вдруг осенило. Ведь это же было поэтическое
произведение, пусть даже и самое примитивное. А все поэты могут вести себя
достаточно вольно. И хутор мог на самом деле называть как-то совсем иначе.
Севальдсен мог использовать название "Стурескугсплассен" просто потому, что
ему нужна была такая рифма и потому что в этом названии был некий налет
заброшенности и одиночества, которые прекрасно подходили к Линде-Лу и его
несчастным брату с сестрой.
Они поняли, что все это бесполезно, и Криста прекратила поиски, не
углубляясь в рассказ о балладе.
Фрекен спросила, не может ли она пригласить ее на чай и булочки, но
Криста объяснила, что ее отец, возможно, станет беспокоиться, хотя сама она
с удовольствием посидела бы еще.
- Но мы же можем позвонить твоему отцу, - предложила учительница.
- Тогда с ним случится приступ удушья, - ответила Криста с непонятной
даже самой себе горечью.
Фрекен удивленно посмотрела на нее, но настаивать не стала. Легко
смиряться, привыкнув к отказам.