"Владимир Михайлович Санги. Женитьба Кевонгов " - читать интересную книгу автора

Уже давно приморские нивхи не видели лодок, сделанных руками Касказика.
Однако и по сей день те, кто выходил во льды на его лодках, помнят: легкие,
с крутыми, невысокими бортами челноки устойчиво держались на волне и при
ветре, даже резком, не ложились набок, легко разрезали волну, слушались
рулевого весла.
Вскоре после путины пригонит Касказик к туманному морскому берегу две
новенькие ладные лодки. Все приморское стойбище - стар и млад - сбежится
поглядеть на нивхов с Тыми, позавидовать их лодкам. Нет, Касказик не
задержится на берегу - сразу в ке-раф [Ке-раф - летнее жилище.] старейшего.
Около месяца сыновья долбили и рубили дерево. За это время их мать
Талгук успела связать неводок из крапивы. В прошлое лето она нарезала
крапиву и пучками вывесила на ветер. Пучков было много - заняли четыре
шеста. А в короткие зимние дни среди множества хлопот она находила время и
сучила из расщепленных волокон нитки. Дня зимой всегда не хватает. И Талгук
сучила и в темноте, засиживаясь допоздна, чуткими пальцами безошибочно
определяя толщину ниток.
Отец же возводил новые ха'сы - каркасные вешала для юколы - или
подправлял покалеченные зимними буранами старые. И каждый день до
изнеможения возился с покалеченным топором. Касказик сточил уже несколько
крупных брусков, выбранных им из речного галечника. Лезвие, казалось, почти
не стачивалось. Но упрямый старик добился своего. В день, когда брусничник
распустил маленькие, круглые, как бусинки, нежно-розовые цветочки на
тоненьких ножках, торжествующий старик держал в руках тот же топор, но с
укороченным сверкающим лезвием. А когда на перекатах забились первые
серебристые гонцы горбуши, он велел сыновьям залить грубые, похожие на
неумело сделанные большие корыта долбленки речной водой: стенки намокнут,
станут податливыми.
Через несколько дней Кевонги вылили воду из долбленок и заранее
приготовленными сухими деревянными распорками аккуратно и очень ровно
развернули борта. Долбленки простоят на солнце до конца лета, просохнут, и
только тогда старик доведет их: острейшим топором выточит борта и дно,
придаст корме и носу нужную форму.
Закончив работу, братья наложили на израненные ладони мясистые листы
подорожника, обвязали берестой...

Глава 2

В начале осени Касказик вынул из угла завернутый в тряпку топор - тот,
который спас неимоверным трудом. И, наказав сыновьям ловить кету, занялся
лодками.
Наукун и Ыкилак положили новенький неводок в старую долбленку,
спустились по Тыми к перекату. Люди стойбища Ке-во знали урочище, как свои
ладони: помнили каждый мыс, каждую излучину и даже кусты на берегах и камни
на перекатах.
Ыкилак стоял на носу и, отталкиваясь шестом, вел лодку по быстрому
течению. Река стремилась закружить лодку, и юноше все время приходилось быть
начеку.
Шест больно отдавал в грубые ладони. На поворотах и Наукун брался за
свой шест.
Через два поворота, за мысом Комр-ах, длинным, похожим на язык, река