"Евгений Санин. Между жертвенником и камнем (Тиберий, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Да, она возила Гая с собой, одетым в простую солдатскую одежду, и мы
называли его "Калигулой". Забавно было видеть маленького, тощего мальчугана,
обутого в голубые калиги...
Валент осекся на полуслове, увидев, как задергалась жилка на щеке
императора.
- Женщина дает смотр римским войскам!.. - презрительно прошептал
Тиберий и продолжил, повышая голос: - Подавляет мятежи, против которых
бессильно даже имя императора! Таскает за собой сына, чтобы все помнили о
Германике и видели преемником моей власти не Гемелла, а Гая! А потом, -
снова понизил он голос, - смотрит на меня во дворце тихоня тихоней и еще
смеет жаловаться... Смела жаловаться! - поправился Тиберий, вспоминая давний
случай, когда Агриппина действительно посетовала ему однажды на какую-то
обиду со стороны своей сестры. Что он ответил ей тогда? Ах, да. Он остановил
ее за руку и произнес по-гречески: "Ты, дочка, считаешь оскорблением, что не
царствуешь?" И с тех пор больше ни разу не удостаивал разговором. Впрочем,
нет. Однажды, кажется, за обедом, протянул ей яблоко, и после того, как
Агриппина отказалась, сделал вид, что оскорбился за то, что его подозревают
в попытке отравления, и перестал приглашать ее к столу. А вскоре и вовсе
сослал на остров Пандатерию...
- Как бы там ни было у Макрона, а сыновей Германика надо убрать сейчас.
Начнем с...
- Гая? - услужливо подхватил Валент.
- Нет! - остановил его жестом Тиберий. - Гай пока молод и неопасен.
Будем действовать по-старшинству.
- Значит, Нерон?
- Да, немедленно отправь гонца на остров Понтий! Пусть к Нерону
приведут палача и предоставят ему право выбора...
Валент вопросительно взглянул на Тиберия, который невозмутимо
докончил:
- Вешаться самому или доверить это дело палачу. Теперь этот тезка моего
несчастного брата - Друз...
Император нахмурился, вспомнив, что Нерон и Друз, так же как и Гай
приходятся родными внуками спасшей его Антонии, но тут же справившись с
собой, спросил:
- Как он?
- Сидит в подвале твоего Палатинского дворца на одном хлебе! -
поклонился Валент.
- Лишить его и этого!
Офицер понимающе кивнул.
- А теперь, - голос императора налился своей обычной, непререкаемой
силой. - Цирюльника сюда, ученых для беседы, и не сводить глаз с моря!


VIII

Трое суток император отвлекал себя тем, что забавлялся замешательством
ученых-филологов, приводя их в растерянность своими неожиданными вопросами:
- Какое девичье имя носил Ахилл, находясь у дочерей Ликомеда1? -
спрашивал он, и умудренные в мифологических тонкостях филологи,
переглядывались, не находя ответа.