"Евгений Санин. Греческие календы (Август, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

"Да? - насмешливо переспросил тот. - Ну и что?"
"Я пришел к тебе затем, чтобы ты дал мне деньги моего отца, которые он
завещал мне!"
"Тогда ты ошибся адресом! - заметил Марк Антоний, намереваясь уйти. -
Это дом консула, а не государственная казна!"
"Но вдова Цезаря пожелала, чтобы эти деньги хранились у тебя!" -
сказал он то, что успел услышать по дороге.
Марк Антоний обернулся и, как ему показалось, с любопытством взглянул
на него.
"Так это стало известно даже в провинциях? - усмехнулся он, и лицо его
приняло надменное выражение. - Вот, что, Октавиан..."
"Называй меня Цезарем в память о моем отце и твоем друге!" - попросил
он.

"Вот, что, Октавиан, - нажимая на последнее слово, явно издеваясь над
ним, повторил консул. - Денег нет и не будет."
"Дай тогда мне хотя бы то, что мой отец завещал римскому народу!" -
вскричал тогда он. - Чтобы я раздал их по назначению!"

"Ах, вот ты каков? Наглец! - покачал головой консул, и его надменность
на несколько мгновений вновь сменилась любопытством. - Ну, так знай,
правду: финансовые дела покойного Цезаря были столь запутаны, что, владея
государственной казной, он оставил ее совершенно пустой! Иди и не заставляй
меня обращаться с тобой, как с назойливым просителем!"
Прощаясь с Антонием, он сумел скрыть свои чувства и по глазам консула
видел: тот уверен, что видит его в последний раз.
Брови Октавиана разгладились. На губах появилась насмешливая улыбка.
"Нет, он недооценил меня, не разглядел в Октавиане будущего Цезаря!"
Да, пятнадцать лет назад он тонко рассчитал свой первый шаг и
воспользовался тем, что народ был недоволен поведением Марка Антония.
Продав все свое имущество, а также имущество матери и еще нескольких
родственников, он раздал деньги плебсу и сразу же расположил его к себе.
Следующий шаг был намного сложнее. Нужно было найти человека в сенате,
которого можно было бы противопоставить Антонию. И таким оказался Цицерон.
С первой же встречи с ним, он постарался произвести на старика самое
выгодное впечатление. Нащупал две тайные струнки в его характере - ненависть
к Марку Антонию и непомерное тщеславие - и умело воспользовался ими. В
каждой новой беседе он заискивал перед Цицероном, изредка, словно по ошибке,
называл его отцом и рассказывал всевозможные сплетни о ночных дебошах
Антония. В конце концов старик не
устоял и выступил в сенате с речью против Марка Антония, обвиняя его в
пьянстве, разврате, открыто называя наглецом и негодяем.
"Ты был шлюхой, доступной всем!", "Проснись и выдохни винные пары", -
услышали тогда изумленные отцы-сенаторы. Вскоре Цицерон вошел в такую силу,
что изгнал из Рима Антония, выслав против него войско, и даже убедил сенат
облечь его, Октавиана, всеми знаками преторского достоинства...
Воюя против Антония, он даже не подозревал, что судьба вскоре снова
сведет его с ним лицом к лицу и не просто сведет, а сделает родственниками.
"Да-да, - пробормотал Октавиан. - Именно так оно и было -
родственниками. А что мне оставалось делать?"