"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

или родовитому патрону, обязываясь, в свою очередь, хранить верность и
послушание, помогать в случае надобности и отдавать ему свой голос на
выборах.

Ни нажитый всеми правдами и неправдами капитал, ни переход во
всадническое сословие не изменили в нем прежних привычек мелкого купца.
"Кому я понадобился? - прикидывал он. - Хорошо, если городскому
претору. Пятьдесят тысяч сестерциев, что он якобы взял у меня в долг, еще
долго будут закрывать ему глаза на мои темные дела. А если что-то вынюхала и
решила заняться мной сенатская комиссия?.."
- Пойду доложу консулу, что он уже здесь! - сказал один из ликторов и
скрылся за неприметной дверью у алтаря.
"Консулу?! - ужаснулся Пропорций. - Неужели Фульвию Флакку стало
известно, что я поставил его армии плохой ячмень? Тогда я пропал: меня ждет
суд, штраф, может быть, даже отлучение от воды и огня!..* А вдруг, -
мелькнула слабая надежда, - Флакк не успел закупить что-то для войска, и ему
срочно потребовалось зерно или вино?"
______________
* Один из видов наказания у древних римлян за особо тяжкие преступления,
означавший лишение гражданских прав и изгнание, то есть лишение священного
огня и люстральной воды, употребляемой при жертвоприношениях.

- Послушай, - обратился Луций к оставшемуся ликтору. - Зачем я
понадобился Фульвию Флакку?
Ликтор молчал, глядя поверх головы приведенного торговца. Луций достал
расшитый жемчужным бисером кошель.
- Вот тебе золотой!
Ликтор затаил дыхание. Если бы не дернувшийся на его шее кадык, можно
было подумать, что в храме стало на одну статую больше.
"Не взял золото! Неужели мои дела так плохи?.."
- Эй! - негромко окликнул Луций. - Два золотых!
Ликтор очнулся и быстро спрятал монеты.
- Тебя велел привести сюда не Фульвий Флакк... - шепотом начал он.
- А кто же? Кто?
Ликтор испуганно выпрямился и замолчал.
Пропорций проследовал за его подобострастным взглядом и увидел
входящего в храм Сципиона Эмилиана.
"О боги! Сам Сципион... - узнал он прославленного полководца. - Но ведь
у меня не было с ним никаких дел! На ячмень ему наплевать - консулы вечно
грызутся между собой и завидуют друг другу - ему даже выгодно, что голодные
кони не так быстро понесут Фульвия к славе. Или ему донесли, что мои
обвинения против Авла Секунда, которому я был должен сто тысяч, -
лжесвидетельство?! Но это уже не изгнание, а Тарпейская скала! Эх, и почему
я тогда не пожалел его? Ведь хотел же, хотел!.."
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове побледневшего Луция. Он уже
видел перед собой отвесный утес на берегу Тибра, с которого сбрасывают
государственных преступников, как вдруг следом за консулом в храм вошел
городской претор.
Эмилиан подошел к ожившему при его виде Луцию и сказал, оглядываясь на
претора: