"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

ножек, козьего сыра, масла. В овощном ряду загрузил Армена репой и яблоками.
Здесь его застали удары колокола, возвещавшие о прибытии новой партии рыбы,
и вместе со всеми покупателями агоры он заспешил к рыбному ряду.
В этом самом шумном и многочисленном ряду уже важно расхаживали
рыночные надсмотрщики - агораномы, следившие, чтобы торговцы не поливали
рыбу водой, а продавали ее быстрее.
Здешние купцы, в отличие от всех других, были хмурыми и
неразговорчивыми.
- Это моя рыба, и цена моя! - только и слышалось кругом. - Ступай
дальше!
- Ничего! - огрызались афиняне. - Посмотрим, что ты запоешь, когда твоя
рыба начнет засыпать!
Но рыба успевала перекочевывать из осклизлых ящиков в корзины
покупателей задолго до того, как ей уснуть.
Нигде в мире не любили рыбу так, как в Афинах, предпочитая ее всем
остальным продуктам. И сколько бы ящиков ни привозили ежедневно на агору с
Эгейского и Внутреннего морей и даже Эвксинского Понта*, разбиралось все до
мельчайшей рыбешки.
______________
* Внутренним в древности называлось Средиземное море; Эвксинский Понт -
Черное море.

Если бы не запрет агораномов, то эти надменные торговцы были бы самыми
богатыми, а афиняне - самыми бедными людьми на земле.
И тем не менее, Эвбулиду удалось выгодно поторговаться даже здесь.
Поистине этот день был счастливым для него!
Довольный, он проследил, как в корзину шлепнулись морские ежи,
сверкающий тунец, жирный эвксинский угорь и несколько кровяных крабов.
Теперь можно было и в цветочный ряд, покупать гирлянду для венков во
время пира.
Самая скромная гирлянда из роз лежала перед молодой женщиной в
стареньком пеплосе. Коротко остриженные волосы обозначали, что она носит
траур по близкому человеку.
Эвбулид мысленно разделил гирлянду на четыре части и, убедившись, что
ее хватит, чтобы им с Квинтом дважды сменить венки, спросил:
- Сколько?
- Сколько будет не жалко достойному господину...
- А может, мне не жалко всего лишь обол? - усмехнулся Эвбулид.
- О, господин! Побойся гнева богов...
- Значит, два обола?
- Три... - чуть слышно прошептала женщина и робко взглянула на
покупателя.
Эвбулид достал кошелек и упрекнул ее:
- Ты совсем не умеешь торговаться! Кто же так говорит: три... -
передразнил он и твердо повысил голос: - Надо говорить: "Три!" Твое счастье,
что у меня сегодня большой праздник!..
Он покосился на короткую прическу женщины и смущенно кашлянул:
- Прости, я радуюсь, а у тебя горе... Кто умер? Отец? Мать?
- Муж...
Рука Эвбулида дрогнула.