"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Вызови лекаря, - сказал Луций. - Дай ему кошель серебра и скажи, что
мой гость и давний друг Тит Максим скончался от сердечного удара после
постигших его в Сицилии тяжелейших потрясений. Да и еще... - поразмыслив,
кивнул он в сторону раба: - Прота под надежной охраной немедленно доставь на
остров Эскулапа. У него, кажется, больна печень, почки и этот, как его, -
желудок! Ты все понял?
- Да, господин! - угодливо приложил ладони к груди прокуратор и
осклабился: - У него очень больна печень, почки и желудок. А твой лучший
друг скончался от сердечного удара!

2. "Браво, Тиберий"

Корнелия - Семпронии, привет.
Ты уже должна знать из моего письма, как начался самый веселый праздник
года. Слушай же, что было дальше.
"Я выставлю свою кандидатуру на выборах в народные трибуны следующего
года", - сказал Тиберий городскому претору, Гаю Лелию, Фурию и всем
остальным, кто окружал твоего мужа. Он сказал это так уверенно и твердо, что
его спокойствие невольно передалось и мне.
"Представляю себе: Тиберий Гракх - народный трибун!" - засмеялся
Эмилиан, оборачиваясь к своему льстивому окружению. Надо ли тебе говорить,
как дружно все они начали поддакивать и смеяться? "Чтобы трибуном стал
квестор сдавшейся армии?!" - кричал Фурий, показывая пальцем на Тиберия. "Не
бывать этому! - вторил ему Лелий. - Хватит с нас и того позора, который он
принес Риму своим мирным договором с варварами!"
К чести Тиберия, он даже не удостоил взглядом ни Лелия, ни Фурия.
Эмилиану же он напомнил, показывая глазами на усеявших весь праздничный холм
римских бедняков и крестьян: "К счастью, выбирать меня будут они, а не вы!"
"Да ну? - деланно изумился твой муж. - Они?!" "Да, - твердо ответил
Тиберий. - Они. И как решит народ, так и будет!"
"Послушай, Тиберий! - включился в разговор городской претор. - Оставь
эти сказки для бродяг и нищих! Мы ведь здесь все свои, давай называть вещи
своими именами. Давно прошли те времена, когда плебеи на своих народных
собраниях сами выбирали себе трибунов, которые вечно совали потом нос в дела
сената, мешая ему принимать законы и объявлять войну. Теперь сам сенат
решает, кому быть, так сказать, народным защитником. Правда, закон есть
закон, и трибунов по-прежнему избирает народ на своих собраниях. Но перед
каждым таким собранием мы даем плебсу обильные угощения, показываем кровавые
зрелища, обещаем в недалеком будущем изобилие всех благ, - и выборы
превращаются просто в утверждение наших кандидатур! Народ сыт хлебом и
зрелищами, успокоен, сенату никто не ставит палки в колеса - все довольны!
Ни драк во время голосования, ни шума - разве это не идеальные выборы?"
"Для отцов-сенаторов и нобилей - да! - согласился Тиберий и показал
рукой на холм. - А для народа? Кто же тогда заступится за него, если сенат
проталкивает в народные трибуны угодных себе людей? Если - страшно
поверить - главный судья Рима: человек, остающийся сегодня за главу
государства, полностью одобряет и даже сам организует выборы на основе
подкупа, уговоров, обмана, угроз?!"
"Ты оскорбляешь высшее должностное лицо Рима!" - воскликнул претор, но
Тиберий, улыбнувшись, невозмутимо ответил: "Разве? А я думал, что просто