"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора - Вызови лекаря, - сказал Луций. - Дай ему кошель серебра и скажи, что
мой гость и давний друг Тит Максим скончался от сердечного удара после постигших его в Сицилии тяжелейших потрясений. Да и еще... - поразмыслив, кивнул он в сторону раба: - Прота под надежной охраной немедленно доставь на остров Эскулапа. У него, кажется, больна печень, почки и этот, как его, - желудок! Ты все понял? - Да, господин! - угодливо приложил ладони к груди прокуратор и осклабился: - У него очень больна печень, почки и желудок. А твой лучший друг скончался от сердечного удара! 2. "Браво, Тиберий" Корнелия - Семпронии, привет. Ты уже должна знать из моего письма, как начался самый веселый праздник года. Слушай же, что было дальше. "Я выставлю свою кандидатуру на выборах в народные трибуны следующего года", - сказал Тиберий городскому претору, Гаю Лелию, Фурию и всем остальным, кто окружал твоего мужа. Он сказал это так уверенно и твердо, что его спокойствие невольно передалось и мне. "Представляю себе: Тиберий Гракх - народный трибун!" - засмеялся Эмилиан, оборачиваясь к своему льстивому окружению. Надо ли тебе говорить, как дружно все они начали поддакивать и смеяться? "Чтобы трибуном стал квестор сдавшейся армии?!" - кричал Фурий, показывая пальцем на Тиберия. "Не бывать этому! - вторил ему Лелий. - Хватит с нас и того позора, который он принес Риму своим мирным договором с варварами!" Эмилиану же он напомнил, показывая глазами на усеявших весь праздничный холм римских бедняков и крестьян: "К счастью, выбирать меня будут они, а не вы!" "Да ну? - деланно изумился твой муж. - Они?!" "Да, - твердо ответил Тиберий. - Они. И как решит народ, так и будет!" "Послушай, Тиберий! - включился в разговор городской претор. - Оставь эти сказки для бродяг и нищих! Мы ведь здесь все свои, давай называть вещи своими именами. Давно прошли те времена, когда плебеи на своих народных собраниях сами выбирали себе трибунов, которые вечно совали потом нос в дела сената, мешая ему принимать законы и объявлять войну. Теперь сам сенат решает, кому быть, так сказать, народным защитником. Правда, закон есть закон, и трибунов по-прежнему избирает народ на своих собраниях. Но перед каждым таким собранием мы даем плебсу обильные угощения, показываем кровавые зрелища, обещаем в недалеком будущем изобилие всех благ, - и выборы превращаются просто в утверждение наших кандидатур! Народ сыт хлебом и зрелищами, успокоен, сенату никто не ставит палки в колеса - все довольны! Ни драк во время голосования, ни шума - разве это не идеальные выборы?" "Для отцов-сенаторов и нобилей - да! - согласился Тиберий и показал рукой на холм. - А для народа? Кто же тогда заступится за него, если сенат проталкивает в народные трибуны угодных себе людей? Если - страшно поверить - главный судья Рима: человек, остающийся сегодня за главу государства, полностью одобряет и даже сам организует выборы на основе подкупа, уговоров, обмана, угроз?!" "Ты оскорбляешь высшее должностное лицо Рима!" - воскликнул претор, но Тиберий, улыбнувшись, невозмутимо ответил: "Разве? А я думал, что просто |
|
|