"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

доме Эвбулида. Кто бы ты ни был, прохожий, - свободный или раб, как и я, -
прощай!"
- Нет! - всхлипнул Армен и замотал головой. - У господина будут
неприятности, что он похоронил раба на кладбище вместо того, чтобы бросить
на свалку за городом. Пусть господин оставит одно только слово: "Прощай".
Он задумался, но монеты, мелькавшие в руках Эвбулида, отвлекли его от
печальных мыслей. Подбородок Армена опять отвис, обнажая беззубый, с острыми
осколками корней рот. Морщинистое лицо раба выразило крайнюю степень
изумления: откуда вдруг такое богатство в доме, где еще вчера за счастье
почиталось иметь лишний обол?..

2. Тот самый центурион

- Сто восемьдесят...
Мягкие, холеные пальцы Эвбулида потянулись к теплу светильника и,
подрагивая, замерли над ним.
Холодна зима в третьем году 161-й Олимпиады*, и хотя, как обычно, не
принесла она в Аттику ни снегов, ни мороза, - этот предрассветный ветер с
моря, эти дожди и промозглые туманы в этот раз кажутся особенно
невыносимыми. Хвала богам, что наступил антестерион!** И вот что особенно
приятно было Эвбулиду: именно в этот месяц возрождения природы его семья
начинала новую жизнь. Это ли не доброе предзнаменование самих богов?
Довольная улыбка раздвинула его полные губы.
______________
* Древние греки вели отсчет времени по Олимпиадам. Третий год 161-й
Олимпиады соответствовал 134 году до нашей эры.
** Антестерион - аттический месяц, примерно с 15 февраля по 14 марта.

Снова и снова переживал он тот счастливый миг, когда перед зданием суда
он вдруг заметил лицо, поразившее его знакомыми чертами. Высокий стройный
человек в римской тоге с жестокой усмешкой на тонких губах что-то сердито
выговаривал склонившемуся перед ним афинянину.
Где-то уже встречал Эвбулид этот презрительный взгляд, а еще суховатые
щеки с острыми скулами, тонкий, с горбинкой, нос, чуть навыкате глаза. Но
где? Когда?
Римлянин неожиданно оттолкнул рухнувшего к его ногам афинянина,
замахнулся...
И Эвбулид вспомнил: ночной бой у Карфагена, осажденного римской
консульской армией и их вспомогательным отрядом... Жестокая схватка на
стене, куда привел отчаянных смельчаков бесстрашный Тиберий Гракх...
Занесенный над головой римского центуриона длинный меч пуна, и страшный удар
его, Эвбулида, македонской махайрой по несущей смерть союзнику руке...
Сомнений не оставалось - это был тот самый центурион.
- Квинт! - радостно закричал Эвбулид, бросаясь к нему. - Пропорций!
Римлянин недоуменно повел головой. Остановил удивленный взгляд на
Эвбулиде. Брови его узнавающе дрогнули:
- Эв...булид?!
Потом они сидели за кувшином вина в харчевне, куда Эвбулид затащил
старого боевого друга. Квинт Пропорций, подобрев от второй кружки вина, стал
упрекать его за то, что тот живет в неподобающей славному прошлому нищете.