"Владимир Санин. За тех, кто в дрейфе! (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- О Груздеве потом, я говорю о твоем протеже.
- Он не надеется, он уверен.
- Николаич засмеялся.
- В таком случае прочисть ему хорошенько мозги и пусть несет в кадры
заявление, я уже договорился.
Пока Веня изображал из себя молодого шимпанзе и прыгал до потолка, я
спросил Николаича, что он хочет сказать о Груздеве.
- Ничего, кроме того, что он идет с нами.
- Груздев?!
- Не ори, побереги мои барабанные перепонки. Да, он принял мое
предложение.
- Твое... предложение? - У меня язык прилип к гортани. - Может, и
Пухова ты пригласил?
- Угадал, но он, к сожалению, нездоров. Завтра в девять жду, в
институте. До встречи. Вот тебе и непреклонный, окаменевший!.. Нет, душа
Николаича неисповедима: пригласить в дрейф Груздева и Пухова, которые
попортили ему столько крови и которых еще на Новолазаревской он поклялся
никогда с собой не брать!
Что ж, я только порадовался: во-первых, тому что Николаич, кажется,
перестает быть рабом своих категорических оценок, и, во-вторых, тому, что на
станции будут Веня и Груздев. Ну, за Веню, положим, я боролся бы до
последний капли крови, а вот Груздев - действительно приятный сюрприз.
Наверное, снова будет оспаривать каждое мое слово, ловить на противоречиях и
вообще не давать скучать. Для души - Николаич и Веня, для светской беседы -
Груздев, а работа сама меня найдет, если не медико-хирургическая, то
погрузочно-разгрузочная наверняка.
Наша старая зимовочная компания, однако, заметно поредела: никогда мы
не увидим незабвенного Андрея Иваныча, затерялся где-то в полтавском
раздолье славный Иван Нетудыхата, растворился в эфире один только раз,
единственный раз струсивший радист Скориков, вышел из игры нытик, ворчун и
великий аэролог Пухов. И все-таки кое-кто из "людей Флинта" на борту
бригантины остался: из окна своего домика я вижу радиостанцию, в которой
священнодействует Костя Томилин, обещает на ужин блинчики с мясом Валя
Горемыкин, а расчищает на тракторе от снега взлетно-посадочную полосу Женька
Дугин. Когда он узнал, что вновь оказался с Веней в одной упряжке, то сильно
помрачнел, но Николаич заставил их пожать друг другу руки и выкурить "трубку
мира" - под угрозой, что не возьмет в дрейф обоих. Впрочем, Дугин над Веней
теперь не начальство: старшим механиком Николаич пригласил Кирюшкина,
знаменитого в Арктике "дядю Васю", хранителя полярных традиций и
бесчисленных фольклорных историй.
А с остальными только знакомлюсь, еще и фунта соли не съедено из
положенного пуда: наша Льдина и сотни километров не продрейфовала. Впереди
целый год, поживем - увидим.
И все-таки кое о чем, наверное, стоит рассказать.
Когда мы искали Льдину, произошла такая история. Прыгунами в этот раз
были Николаич и Дугин. Им даже бурить не пришлось: соскочили, увидели, что
снег от лыж влажный, - и бегом в самолет, от греха подальше. А самолет
движется, струя от винтов с ног валит, очень неприятная это процедура -
догонять. Первым подбежал Женя Дугин, Ковалев втащил его, и оба протянули
руки Николаичу. А у двери лежали чехлы для моторов, одна стропа размоталась,