"Владимир Маркович Санин. Остров Весёлых Робинзонов " - читать интересную книгу автора

Владимир Маркович Санин


Остров Весёлых Робинзонов


[Image001]


Людмиле Травиной, моему проводникупо Острову
Веселых Робинзонов


[Image002]


О ВРЕДЕ ЗЕВКОВ

Этим летом я чувствовал себя скверно. Одолевала бессонница. Часов в
одиннадцать вечера я ложился в постель и начинал прислушиваться к каждому
звуку. За стеной бренчал на гитаре сосед и замораживающим голосом
вокзального диктора увечил один романс за другим. Выл он обычно до часу
ночи. Затем эстафету принимали коты. Видимо, наш двор обладал какой-то
особой притягательной силой, потому что коты лезли сюда со всего города. Они
с полчаса митинговали, а потом, так и не найдя общей платформы, устраивали
безобразную свалку. Тогда выходил заспанный дворник - дядя Вася - и примирял
их водой из шланга. Коты расходились по домам, и я оставался один на один с
так называемой ночной тишиной.
Не знаю, кто ввел в оборот этот сомнительный термин - ночная тишина, но
думаю, что это был человек глухой, как музыкальный критик. Днем это
считается в порядке вещей, когда мимо вашего дома проносится стая грузовиков
и трамваев, но зато ночью одна-единственная запоздалая "Волга" производит
столько шума и грома, сколько их не вырабатывает трамвайный парк за целый
год. Я плотно закрывал окна, зарывался в подушки и страдал. Я думал о том,
что мои уши - превосходные локаторы. Мне казалось, что они улавливают даже
храп ночного сторожа из универмага, расположенного в двух километрах от моей
квартиры.
В редакцию я приходил сонный и вялый, как медуза. Шеф бросал рысий
взгляд на мою потрепанную фигуру и с презрением отворачивался. Он не любил
людей, ведущих разнузданный образ жизни. Неделю назад он раз и навсегда
потребовал прекратить "эти гнусные сказки о бессоннице" и по-отечески
посоветовал мне жениться.
Зевая, я садился за свой стол, на котором лежал центнер юмористических
рассказов, фельетонов и эпиграмм для очередных номеров газеты. Шеф, которому
мои зевки мешали творчески осмыслить верстку, начинал нервно ерзать в
кресле. Я до хруста сжимал челюсти, понимающе кивал сотрудникам и с умным
видом приступал к работе.
Первый рассказ стоил мне легкого изящного зевка, который я
непринужденно перевел в кашель; от второй юморески мои челюсти свело в
спираль, а третья вызвала затяжной и безысходный зевок, который начался на