"Владимир Санин. Наедине с Большой Медведицей" - читать интересную книгу автора

вспоминаются последний из могикан, томагавки, скальпы...
- Разве это не волшебно? - тихо декламировала Нина, и в отблесках
костра были видны ее подернутые влагой глаза. - Вы только вдохните в себя
этот воздух, только подумайте о том, что между вами и звездами нет сейчас ни
железобетонных перекрытий, ни облаков из бензиновых испарений - ничего! И
мы - один на один с луной, с Большой Медведицей, с природой!
Я сказал, что это сентиментальная чепуха и что я предпочел бы сейчас
быть один на один с моим шезлонгом. Николай, который потихоньку покуривал,
спрятавшись за машину, добавил, что он охотно променяет Большую и Малую
Медведицы, с созвездием Гончих Псов в придачу, на стакан газированной воды
без сиропа.
Нина не успела обидеться: с неба на нас шлепнулись тяжелые капли, и мы
начали быстро готовиться к ночлегу. Васю уложили в машину, в которой удачно
откидывалась спинка переднего сиденья, образуя превосходную кровать, а мы
сами легли в палатку. Через пять минут мы спали сном хорошо потрудившихся
людей, одни наедине с природой, защищенные от медведей и волков богатырским
храпом Васи.

НЕУСТРАШИМЫЙ ВАСЯ

Ночь прошла не без приключений. Вася, который во сне, наверное,
отплясывал чечетку, то и дело нажимал ногой на автомобильный гудок. Мы
трижды выскакивали из палатки и урезонивали хулигана, пока Нина не
догадалась предложить ему повернуться в обратную сторону. Под утро Вася
ухитрился боднуть гудок головой, но затем уже мы спали спокойно.
Будильник разбудил нас в девять утра. Таня, которая лично поставила
стрелку звонка на шесть, устроила Николаю настоящий допрос, но он, честно
глядя в глаза, отрицал свою диверсию и требовал доказательств.
- Как ты могла даже подумать такое! - нагло заявил он и, улучив
минутку, подмигнул мне.
Таня перехватила этот неосторожный знак, равносильный признанию, и
отчитала лгуна, как мальчишку...
Вася вышел из машины с заспанным и помятым лицом, на котором
отпечатался узор сиденья. Увидев нас в состоянии полной готовности, он
выпятил грудь и завопил срывающимся фальцетом:
- На зарядку - становись!
Мы с Николаем пытались улизнуть, чтобы тихо покурить в кустах, но за
нами бдительно следили. Пришлось делать зарядку, что не доставило особого
удовольствия ни нам, ни птицам, которые, галдя, смотрели с деревьев.
В свое время я занимался спортом и даже бегал стометровку секунд,
кажется, за тридцать. Достигнув этого потолка, я перестал расти. Тренер
сказал, что у меня не так уж много шансов стать олимпийским чемпионом, и я,
лишенный этого стимула, с огорчением оставил спорт. Может, если бы тренер
проявил чуткость, я бы в конце концов сбросил со своего результата
секунду-другую, но он с возмутительным равнодушием одобрил мое решение.
Николай же в институте занимался штангой и до сих пор при случае
показывает гостям грамоту за второе место на соревнованиях. Скромность - а я
не устану повторять, что Николай очень скромен, - мешает ему уточнить, что
второе место было одновременно и последним, поскольку участников было двое.
И когда в секцию пришли еще три новичка, Николай покинул ее, так как надежды