"В.Сапарин. Нить Ариадны ("Знание - сила", 1954, № 10)" - читать интересную книгу автора

такое приспособление продавалось в галантерейных магазинах, и молодые
франты охотно покупали его? Так, выходит, из тех полутора часов, что мы
ждали его, он добрый час, по крайней мере просидел тут где-нибудь в
кустах, прихорашиваясь!?
Ну, знаете, всякие странности бывают у людей, но некоторые привычки,
мне кажется, надо оставлять дома!
Босняцкий стал объяснять, что бабочка, за которой он погнался,
чрезвычайная редкость даже для Уссурийской тайги, где много всяких
раритетов. До сих пор только два экземпляра ее наблюдались
исследователями, и вот он, Босняцкий, третьим увидел эту драгоценность, в
существовании которой многие вообще сомневались, а бабочка улетела.
Я не дослушал рассказ энтомолога.
- Пошли, - сказал я грубовато. - Уже потеряли полтора часа.
Босняцкий вздохнул последний раз, вытер пот со лба маленьким платочком,
и мы пошли.
Дорога была трудная. Как всегда в тайге, приходилось перелезать через
лежащие на земле, бог весть когда свалившиеся деревья или обходить их
чащей, подниматься по каменистым склонам, перебираться через речонки с
быстрым течением.
Когда встретилась первая водная преграда, я, смерив взглядом глубину
потока, смело шагнул в своих сапогах и, ступая по камням на дне, перешел
на другой берег. Черных последовал за мной.
Я оглянулся. Что будет делать Босняцкий? Конечно, мы могли просто
перетащить его через речку - он весил, вероятно, не больше моего рюкзака,
- но в походе всегда важно испытать человека. Как поступит он при первой
встрече с препятствием? Я ожидал, что "дачник" разденется и будет
перебираться в трусах, держа узелок с вещами на голове. При его росте ему
тут будет почти по пояс.
Но Босняцкий шагнул в воду прямо как есть, словно и не замечая реки.
Он, кажется, к тому же и рассеянный и, думая о своей бабочке, шагает за
нами машинально! Именно такой чудаковатости я от него почему-то и ждал.
Энтомолог шел не спеша, хотя вода была довольно холодной. Он тщательно
ощупывал под водой камни, на которые ставил ногу. Течение для его легкой
комплекции оказалось слишком сильным. В самом глубоком месте он
поскользнулся и окунулся в воду по самые подмышки.
Бедные брюки! Уж теперь-то Босняцкому, хочешь не хочешь, придется
расстаться со всем их великолепием. Откровенно говоря, я ждал, что, выйдя
на сушу, он будет с сожалением оглядывать их и, может быть, даже, не
считаясь с тем, что нам нужно спешить, достанет свою гладилку и примется
наводить лоск. Но маленький энтомолог, не обращая никакого внимания на
брюки, с которых ручьями лилась вода, зашагал по еле заметной тропе,
которая вилась среди могучих лиственниц.
Он исчез среди деревьев прежде, чем мы с Данилой Петровичем успели
опомниться. Вообще Анатолий Сергеевич, надо сказать, в походе был довольно
подвижным: мелкий, как зернышко, он пролезал и в такой чаще, перед которой
даже мы иногда пасовали; правда, он шел налегке, а мы с ботаником тащили
тяжеленные рюкзаки. Через несколько минут мы нагнали его. Он сидел на
камне, освещенный ярким солнцем, совершенно сухой и в... безукоризненно
отутюженном костюме.
Я протер глаза. Переоделся он, что ли? Но задавать вопросы тогда