"В.Сапарин. Объект 21" - читать интересную книгу автора

собственном спасении, вел научные наблюдения. Кто же в конце концов из нас
троих проявил больше мужества?
Когда я поделился этими своими соображениями с товарищами, Голубенцов с
удивлением посмотрел на меня. Мысли о мужестве и трусости ему, по-видимому,
просто не приходили в голову, и сейчас он не сразу понял, о чем идет речь.
Геннадий Степанович тоже, по всем данным, не склонен был придавать чересчур
большое значение нашему приключению с лодкой. Кажется, его угнетала главным
образом мысль о том, что он не справился с силой течения в бухте, хотя
вычисления, произведенные Голубенцовым, полностью его оправдывали.
Выходило, что я один придавал собственному "героизму" слишком большую
цену!
- Важно было бы, - сказал Голубенцов, - почаще измерять высоту прилива.
Он просил работников метеостанции сообщать результаты своих наблюдений
над изменением уровня воды в бухте по адресу, который он им дал.
Погода тем временем все ухудшалась. И когда она стала совсем плохой,
метеоролог объявил нам, чтобы мы готовились к отлету. Циклон, захвативший
своим крылом бухту Капризную, проходил мимо.
Еще дули сильные порывы ветра, когда мы шагали к аэродрому, где,
закрепленный тросами и мокрый от дождя, стоял наш самолет. Развернув тяжелую
машину против ветра, пилот не без труда оторвал ее от разбухшего поля.
Провожаемые приветственными взмахами рук зимовщиков Капризной, мы взлетели в
воздух. В пути действительно была великолепная солнечная погода.
Через несколько часов я расстался со своими спутниками. Наши дальнейшие
маршруты расходились.


V

С тех пор я раза два или три встречался с Геннадием Степановичем -
большей частью случайно.
Однажды мой приятель Петр Иванович Коломейцев, страстный охотник, зазвал
меня на соревнование в стрельбе по тарелочкам, в котором он участвовал.
Под открытым небом, на большой поляне в березовой роще, стояла машина,
отдаленно напоминающая радиолу, заряжаемую сразу двумя дюжинами пластинок, и
выбрасывала в воздух плоские, действительно похожие на тарелки мишени.
Стрелок, стоявший на линии огня, должен был поразить мишень, прежде чем она
упадет на землю. .
Особое восхищение у зрителей вызвал какой-то охотник, который стрелял из
двустволки по двум мишеням, выбрасываемым одновременно и разлетавшимся в
разные стороны. Беря ружье навскидку, он поражал тарелки влет, разнося их
зарядами дроби на кусочки.
Он повторил этот номер несколько раз, а подконец выстрелил по четырем
мишеням, выпущенным пара за парой, ухитрившись перезарядить ружье, пока
тарелки мелькали еще в воздухе. Дождь осколков посыпался на землю под бурные
аплодисменты зрителей.
Охотник обернулся, и я узнал в нем Геннадия Степановича.
- Привет! - закричал он издали. И, подойдя, потряс мне руку. - Ну, что
поделываете? А Голубенцова помните? Заболел Арктикой. Все по побережью
разъезжает. Он там такие чудеса придумал...
Но в это время Геннадия Степановича позвали в судейскую коллегию, и я