"В.Сапарин. Синяя птица" - читать интересную книгу автора

же потом я понял, как сильно этот упорный и настойчивый парень страдал от
мысли, что нормальная работа экспедиции нарушалась из-за отсутствия связи, в
чем он обвинял только себя.
- Сегодня, - сказал Еременко и даже побледнел, - Связь будет. - Он
упрямо потряс головой и добавил: - Умру, но добьюсь.
Мне стало жаль этого горячего парня. Все мы, три молодых участника
экспедиции, проходили здесь, в тайге, суровую практическую школу, и давалась
она нам не так просто.
- Знаешь что, - сказал я, кладя руку на его плечо: - отложи-ка на день
заботы о связи. Кончится же когда-нибудь эта магнитная буря! Завтра или
послезавтра ты добьешься Листвянска. А сегодня... - я немного замялся и
продолжал, стараясь принять непринужденный тон: - Возьми ружье и постреляй
дичи. Понимаешь, - убеждал я его, думая, что ему полезно будет отвлечься от
источника своих огорчений, - продукты на исходе, а мы с Сергеем не имеем,
так сказать, права отвлекаться от нашей прямой задачи...
Я хотел сделать как лучше, но ничего хуже я не мог бы придумать.
Саша посмотрел на меня взглядом, который я ее в состоянии описать.
- Отстраняешь? - прошептал он вздрагивающими губами.
Он едва не задохнулся от гнева и огорчения.
Я счел благоразумным не настаивать на своем предложении.

* * *

- Надо бы повнимательнее с Еременко, - сказал Сергей, когда мы шли на
поиски руды. - Парень с характером... Ему тяжело. А здесь, в тайге, нетрудно
и равновесие потерять!
- Пусть только попробует. Если от всех неудач приходить в отчаяние...
- Но ты сегодня наступил ему, надо прямо сказать, на самое больное
место. Представляю, что у него сейчас в душе делается.
Я промолчал. У меня самого в душе делалось такое, о чем я, как начальник
экспедиции, не считал себя вправе рассказывать.
В этот день мы трудились с особым ожесточением. Все было безрезультатно.
В самом мрачном настроении мы возвращались в лагерь.
Когда мы вышли к ручью, который протекал мимо нашего становища, в той
стороне, где был лагерь, раздались громкие выстрелы.
- Ну, кажется, Саша добывает продукты на обед, - сказал Сергей с
облегчением.
Действительно, выстрелы были из охотничьего ружья - из двустволки. Они
последовали быстро один за другим.
Но вслед за тем послышался такой нечеловеческий крик (я с трудом узнал
голос Саши), что у меня возникло только одно предположение: стрелявший,
очевидно, всадил оба заряда в самого себя.
Мы побежали на крик. Выскочив из кустов на поляну, где был разбит наш
лагерь, мы увидели сцену, которая запомнится мне, вероятно, на всю жизнь.
Около смятой и поваленной набок палатки с вырванными кольями стоял,
прислонившись к уцелевшму столбу, Саша Еременко и дико кричал на медведя,
который, сидя в трех шагах от него, мотал головой и неуклюже, но яростно
скреб воздух передними лапами. По морде медведя текла кровь. Два заряда
дроби, выпущенные Еременко, угодили мишке в морду и, по-видимому, ослепили
его.