"В.Сапарин. Непредвиденное испытание" - читать интересную книгу автора

Гребнев. - Кто же, спрашивается, будет заниматься делами повседневными,
которых еще немало на нашей планете?"
- Ну, великого дела я вам обещать не могу, - 'сказал он. - Но станция
для Венеры, вся, с потрохами, должна стоять на полигоне ровно через два с
половиной месяца. Какой-никакой, пусть прозаический, но все-таки труд!
Костя разочарованно махнул рукой.
Постепенно бюро изменяло свой облик. Пяток новых, изящных и
быстродействующих машин, работающих без чертежей, заменил штук сорок
роботов, корпевших над листами ватмана. В помещении стало свободнее.
На долю Гребнева и Кости осталась теперь почти чисто творческая
деятельность. Работа стала более напряженной: отпали паузы, передышки,
невольные секунды отдыха, когда мозг занят машинальным ходом мысли или
привычными умозаключениями. Зато проектирование быстро продвинулось вперед.
Они работали только по три-четыре часа по утрам, на свежую голову - и
все же станция была готова за два недели до срока.
Последние дни, как заметил Гребнев, практикант был поглощен еще чем-то,
кроме работы в бюро. Иногда он в полном самозабвении чертил, именно чертил
совершенно фантастические конструкции, которые при проверке их машинами
оказывались никуда не годными. Тогда Костя отбрасывал чертежи в сторону,
морщился и накидывался на текущую работу, как бы стараясь наверстать
упущенное время.
Иногда он, отложив в сторону чертежи, рисовал что-то, а потом вздыхал и
снова принимался за работу. Чаще всего на рисунках была девушка, уже
знакомая Гребневу, та самая, что вызвала в свое время такое возмущение у
Мищенко. Гребневу показалось, что в лице ее по сравнению с первым профилем
из, пластилита происходят какие-то изменения. Взгляд стал как будто
серьезнее. На некоторых рисунках девушка словно впервые задумалась над
чем-то. Гребнев, естественно, ни о чем не спрашивал Костю: мало ли какие
вопросы волнуют современных юношей и девушек.
Однажды Костя пришел веселый, брызжущий бодростью, как ионный душ. Он
шутил и смеялся целый день и наработал такую уйму дел, что удивил даже
Гребнева, видавшего виды, и не совершил ни одного самомалейшего промаха.
Все, что выходило из его рук, машины принимали с полным одобрением, словно
и им нравилось иметь дело с таким веселым конструктором. С таким подъемом
практикант проработал три дня. Потом он ходил увядший и растерянный,
упавший духом и работал механически. Прошло несколько дней, и он пришел
тихий, серьезный, словно повзрослевший. Работал не менее производительно,
чем в дни подъема, но молча, с каким-то внутренним упорством, точно,
стиснув зубы. И опять все, что он делал, было безукоризненным с чисто
профессиональной стороны.
"Кажется, из малого, будет толк", - подумал Гребнев.


2


Краны, двигавшиеся по ровному бетонированному полю, держали в своих
руках странные предметы, похожие то на перевернутые зонтики, то на ежей,
иглы которых покрыты блестящей обмоткой.
Из толстой трубы, соединенной. со сверкающим резервуаром на краю