"Анжей Сапковский. Кровь эльфов (Ведьмак, книга 3)" - читать интересную книгу автора

"Держись!"
Страх. Каждый рывок, каждый удар, каждый скачок коня до боли рвет
стискивающие ремень руки. Ноги, сведенные болезненной судорогой, не
находят опоры, глаза слезятся от дыма. Обхватившая ее рука душит, давит,
чуть ли не ломает ребра. Вокруг нарастает крик, какого она никогда раньше
не слышала. Что надо сделать с человеком, чтобы он так кричал?
Страх. Сковывающий волю, парализующий, удушающий страх.
Опять лязг железа, храп коней. Дома вокруг пляшут, исходящие огнем
окна неожиданно оказываются там, где только что была забитая грязью
улочка, усеянная трупами, заваленная пожитками беглецов. Рыцарь у нее за
спиной вдруг заходится странным, хриплым кашлем. На вцепившиеся в ремень
руки хлещет кровь. Крик. Свист стрел.
Падение, болезненные удары о доспехи. Рядом бьют копыта, над головой
проносится конское брюхо и разорванная сбруя, снова конское брюхо,
развевающийся черный плащ, звуки ударов наподобие тех, что издает лесоруб,
валящий дерево. Но это не дерево, это железо о железо. Крик, сдавленный и
глухой, совсем рядом валится в грязь что-то черное и огромное,
разбрызгивая кровь. Закованная в железо нога дергается, раздирает землю
огромной шпорой.
Рывок. Какая-то сила подхватывает ее, затягивает на седло. "Держись!"
Опять галоп. Руки и ноги отчаянно ищут опоры. Конь становится на дыбы.
"Держись!" Нет опоры. Нет... Нет... Кровь. Конь падает. Нельзя отскочить,
нельзя выбраться, вырваться из тисков покрытых кольчугой рук. Нельзя
укрыться от крови, хлещущей на голову, на шею.
Рывок, чавканье грязи, резкий удар о землю, удивительно неподвижную
после дикой скачки. Хрип и пронзительный визг коня, пытающегося поднять
круп. Удары подков, мелькающие бабки и копыта. Черные плащи и попоны. Крик.
На улице огонь, ревущая красная стена огня. На ее фоне наездник,
огромный, уходящий, кажется выше пылающих крыш. Покрытый черной попоной
конь пляшет, мотает головой, ржет.
Наездник глядит на нее. Цири видит, как блестят его глаза в прорези
огромного шлема, украшенного крыльями хищной птицы. Видит отблеск пожара
на широком клинке меча, который тот держит в низко опущенной руке.
Наездник глядит. Цири не может пошевелиться. Ей мешают одеревеневшие
руки убитого, охватывающие ее талию. Удерживает что-то тяжелое и мокрое от
крови, что лежит у нее на бедре и притискивает к земле.
И еще ей не дает двигаться страх. Чудовищный, выворачивающий все
внутри страх, из-за которого Цири уже не слышит стон раненого коня, рев
пожара, крики убиваемых людей и грохот барабанов. Единственное, что
существует, с чем приходится считаться, что имеет значение, это страх.
Страх в обличье черного рыцаря с украшенным перьями шлемом, рыцаря,
застывшего на фоне кроваво-красной стены бушующего пламени.
Наездник сдерживает коня, крылья хищной птицы на его шлеме
расправляются, птица устремляется в полет. Кидается на беззащитную,
парализованную страхом жертву. Птица - а может, рыцарь - кричит, вопит
страшно, жутко, торжествующе. Черный конь, черные доспехи, черный
развевающийся плащ, а за всем этим огонь, море огня.
Страх.
Птица верещит. Крылья трепещут, перья бьют по лицу. Страх!
"На помощь! Почему мне никто не помогает? Я одинокая, я маленькая,