"Ричард Сэпир, Уилл Мюррей. Последний алхимик (Дестроер)" - читать интересную книгу автора

вашей стороны, слишком щедро, чтобы быть правдой. Значит, завтра вы будете
здесь? Учтите, служба начинается с восходом солнца.
На другой день Харрисон Колдуэлл воочию убедился, почему церковь
отказывается признавать старого святого Винсента. Половина молитв
совершалась по языческому обряду, а вторая половина, также основанная на
языческих верованиях, взывала к четырем стихиям, как если бы это были сами
боги. Весь ритуал представлял собой анафему по отношению к первой из Десяти
Заповедей, которая, как известно, призывает веровать в Господа Бога нашего,
единого и неделимого творца мира.
Профессор Крикс был валлон, то есть представитель одной из двух
этнических групп, составляющих собственно бельгийскую нацию. Только вторая
группа - фламандцы - почему-то считает, что править должна она. На
профессоре был серый пиджак, хранивший наглядные следы всего, что он съел и
выпил за последние лет сорок. Старик и Колдуэлл стояли в старом сквере у
старинного фонтана, и профессор Крикс нараспев произносил молитву на
неизвестном Харрисону Колдуэллу языке - возможно, это был именно один из
языков философского камня. Старик еще экономил вино, приговаривая, обращаясь
к святому Винсенту, что, когда прибудут все сто ящиков, вина будет хоть
залейся. Вино он лил в фонтан. Некоторые молитвы он прочитал по-английски -
в честь добродетелей Колдуэлла. Харрисон Колдуэлл не стал объяснять ему, что
говорит по-голландски и французски, из чего следует, что он мог бы
объясниться с любым бельгийцем. Он умолчал и о том, что владеет испанским,
древнегреческим, латынью, русским, китайским, арабским, датским языками и
ивритом.
Он не стал рассказывать, что говорит на всех этих языках абсолютно
свободно. Харрисон Колдуэлл стоял и смотрел на старика с учтивостью и
самообладанием человека, который абсолютно уверен в том, что в самом
ближайшем будущем осуществит вековую мечту человечества.
Он непринужденно упер одну руку в бок. Как ни странно, именно он был
причиной собравшейся в сквере толпы зевак. Вид оборванного старика, льющего
вино в фонтан и бормочущего что-то на непонятных языках, вызывал лишь
жалость и заставлял прохожих поспешно отвернуться. Но присутствие рядом со
стариком столь элегантного мужчины, к тому же имеющего такое выражение лица,
словно ему вот-вот наденут корону целой империи, заставляло людей
останавливаться и глазеть. Когда же профессор Крикс отвесил четыре поклона -
по одному в каждую сторону света, вознося при этом хвалу четырем стихиям за
их щедрость, как учил святой Винсент, люди стали подходить и спрашивать, что
это за обряд совершается на их глазах.
- Мы собираем сторонников, - с изумлением отвечал профессор Крикс.
- Продолжайте, - сказал Колдуэлл.
И люди стали расходиться - не потому собственно, что элегантно одетый
мужчина, казалось, не слышал их вопросов, но потому, что его молчание
заставило их пожалеть, что они вообще открыли рот. Эту удивительную
способность хорошо знали его сослуживцы, причем с самых его юных лет, когда
он еще только начинал зарабатывать на хлеб насущный. Скоро ему не придется
больше этого делать.
У профессора была маленькая квартирка, мрачная и пахнущая помойкой.
Однако старика прямо-таки распирало от радости: сейчас, когда дни его,
казалось, уже были сочтены, вдруг начиналась вторая жизнь. Он стал строить
какие-то планы, вернулся к тому, чем не занимался с шестидесятых годов,