"Игорь Сапожков. Золотое ДУло " - читать интересную книгу автора

раввина Зимберга расстреляли пьяные красногвардейцы, когда тот пытался
вынести из здания, завернутую в таллес Тору. Священные свитки потом спас его
сын, а вот книги спасти не удалось, солдаты свалили их в кучу, облили
керосином и подожгли. В тот же день сожгли все книги и рукописи из читальни
костела. А когда стемнело, под дружный хохот невесть откуда взявшихся
революционных матросов, на Ратушной площади, освещаемой отблесками
гигантского костра, бывший рабочий кирпичного завода, а ныне председатель
партийной ячейки Роман Пацюк, окончательно и бесповоротно отменил царя и
Бога. Тут же вербовали записываться в большевики, веру предлагали заменить
на пролетарскую совесть и классовое сознание.
Первые годы Советской Власти, страна ничего, кроме декретов, лозунгов и
транспарантов, не производила. Национализированное народное хозяйство и
промышленность, медленно приходили в упадок. Отобранные у капиталистов
заводы и фабрики стояли, полученная крестьянами земля не плодоносила.
Пытаясь спасти положение, власти сменили политику военного коммунизма,
НЭПом! Частные предприниматели бросились в наркомат внутренней торговли,
регистрировать потребительские и промысловые товарищества. Вскоре в стране
появились коммерческие рестораны и торговые кооперативы. Артель "Золотое
ДУло. Давид Пандир и сын", появилась сразу после денежной реформы. Трудились
в артели всего два человека - Давид и его уже взрослый сын Михаил. Кроме
того, докучая вопросами, под ногами крутился внук ювелира, пытливый и
сообразительный Захарка. Пять лет, пока большевики не свернули экономические
реформы, артельщиков никто, кроме редких гастролеров-налетчиков, не тревожил
К слову, в свете реформ, синагогу опять открыли, хотя и заштукатурили Звезду
Давида, красовавшуюся над входной дверью. В 30х годах, неожиданно вспомнив о
"революционной бдительности", гайки поджали, кооператоров стали клеймить в
прессе и по радио, постепенно сворачивались временные свободы. Нескольких
успешных коммерсантов посадили, дюжину лишили гражданства и выслали за
границу. Но на "Золотое ДУло" смотрели сквозь пальцы и артель продолжала
работать.

С раннего детства, Захар постигал азы семейного дела. Артельщики в
основном изготавливали на заказ золотые обручальные кольца, реставрировали
украшения - серьги, цепочки с кулонами да брошки, иногда ремонтировали
настенные ходики с шишками и кукушками, будильники, реже ручные и карманные
часы. Именно часы, больше всего привлекали маленького Захара. Его
завораживали затейливые хитросплетение шестеренок, движение всевозможных
пружинок, скачки капризных маятников, фантастический блеск полированных
частей механизма, волшебный танец стрелок. Мальчик был уверен, что они
живые, поскольку отец, а именно он всегда занимался часами, разговаривал с
ними, как с одушевленными существами. Быстро справившись со школьными
уроками, Захар оставшееся время дня, просиживал возле отца, внимательно
вглядываясь в мудреные манипуляции с крошечными инструментами.
- У швейцарцев есть один страх, - терпеливо поучал его отец, - они
боятся влаги, поэтому...
Отец мастерил специальные прокладки из прорезиненных ниток и взамен
износившихся, аккуратно вставлял их в паз между корпусом и крышкой. Он был
настоящим знатоком наручных часов и мастером своего дела. Однажды, Захар был
свидетелем разговора, между отцом и заместителя начальника местной милиции
Василием Цыбуленко, который уже не в первый раз, приносил в ремонт свои