"Уильям Сароян. Мост" - читать интересную книгу автора

Молчание. Все молчит, кроме всплесков, перекатов, журчания и гула тишины.
Время жить и время умирать.
Он резко поднялся и шагнул к двери. Он стоял, держась за дверную ручку.
Раздумье. Затем рванул дверь и стремительно вышел из комнаты. Половицы в
подъезде скрипели, ступеньки доходили до его спотыкающихся ступней, дверь
распахнулась в ночь, и вот он снова свободен. Ему хотелось поговорить с
греком Стивом, величайшим из когда-либо живших со времен Сократа философом.
Он собирался поделиться с ним своими нарастающими страхами. Он не мог
написать письмо Дороти Дикс или Джорджу Сантаяне, зато он мог поговорить со
Стивом. Стив не знал ничего. Он был великий философ.
Плоскость цементного тротуара, ритмика трамвайных колес, дороги,
разбегающиеся во все стороны, в никуда. Он, шагающий. Туда, где течет
расплавленный камень.
Он шел быстро, чтобы согреться. Его укутывал туман. Улица пустынна.
Никто не скажет, проходил ли он тут и, значит, жил ли на свете.
У грека он заказал кофе. Здесь никого не было (слава Тебе, Господи.)
Никто не вел разговоров, и было слышно тиканье часов: один плюс один, два
плюс два; снова мост, уходящий вдаль, сквозь все. Было почти два ночи.
Посреди ничего. Время застыло.
Грек, величайший философ всех времен, стоял перед огромным зеркалом.
- Что-нибудь случилось, малыш? - спросил он. - Ты выглядишь совсем
неважно. Что с тобой?
Проглотив свой кофе, он пробормотал в ответ что-то бессвязное, глядя в
свое отражение в зеркале за стойкой. Он обернулся и посмотрел на другие
предметы, нарезанные ломтями пироги и пирожные, стопки тарелок, банки с
персиками и грушами, шутливые надписи вроде: "Питайтесь тут - не пожалеете,
даже повар ест у нас".
Ха-ха, - подумал он. - Есть еще в мире смех. Ха-ха.
- Я поставил на Леди-фер и выиграл два доллара. Хорошая лошадь. Ты
неплохо разбираешься в лошадях, парень. Спасибо за совет.
- Послушай, Стив. Я хочу тебе что-то сказать. Тут сейчас никого нет, и
мне хотелось бы поговорить с тобой. У тебя есть голова на плечах, и мне
нужно тебе рассказать, что и как.
- Я твой друг, парень, - заверил его грек.
- Тогда слушай. Я иду на дно, - начал он. - Ты видел когда-нибудь, как
идут на дно?
Грек не совсем понял. Склонил голову набок, подставив левое ухо
поближе, стараясь оставаться отличным поваром, греком, умеющим поговорить с
человеком любого сорта, за что люди и любили приходить в его ресторанчик
поесть. Стив Паппадакулос родом из большого города Афины - безвестный
соперник всех философов от Блаженного Августина до Джона Дьюи.
- Я чувствую, что не могу больше держаться на плаву, - сказал он. -
Весь мир для меня словно пруд. Чем старше я становлюсь, тем выше вода в
пруду, и вот она уже дошла мне до подбородка.
- Парень, что стряслось? - спросил грек.
- Мне двадцать, - говорил он. - Всю свою жизнь я пытался вести себя,
как рыба. А я млекопитающее, Стив. И мне больше ничего не остается - только
тонуть. Где я только не бывал. Всюду - пруд. В Манхэттене, в Чикаго, в
городах помельче. Во Фриско. Везде. Вода уже поднялась до рта. Я
захлебываюсь.