"Уильям Сароян. Студент-богослов" - читать интересную книгу автора

Уильям Сароян

Студент-богослов

(пер. Арам Оганян)

Студент богословия стал встречаться мне где-то с четверть века назад, в
пьесах русских писателей. Толстой, Достоевский, Чехов, Андреев и Горький
редко обходились без того, чтобы не вставить в свою пьесу
студента-богослова. Казалось, студент богословия - это сам автор, бросающий
недоуменный, но восторженный взгляд на свою молодость. Это определенно
славный малый, какого никогда не мешает иметь под рукой: молодой,
импульсивный, бледноватый, прыщавый, ни капельки не хорош собой, несуразен,
плохо одет, жаден до чая, начитан слова Божия, земного и сатанинского, тем
не менее способен значительно оживить действие, ибо в душе - дьявол. Он
неизменно находится в гуще отчаянной борьбы с пороком в виде неумолимой тяги
целоваться с девушками, что нисколько не поражает его и не смущает их. Кое у
кого из этих девушек есть дети, причем постарше него. Этим женщинам он
особенно по душе своей угловатостью, неопытностью и говорением невпопад, а
значит - занятен. Скорее из жалости, нежели из любви они позволяют ему тяжко
дышать в своих объятиях, чтобы потом обнаружить, что он замышлял
самоубийство. Его привычка кашлять им в лицо вынуждает их восклицать: "Ах,
Александр Александрович!", - что он принимает за выражение любви. В
компаниях он печально знаменит тем, что вечно высказывается в самый
неподходящий момент, а также своим неуемным стремлением вести себя как можно
хуже. И все-таки он был нужен этим драматургам, ведь он, как никто другой,
мог давать разъяснения на предмет того, почему человечество несчастно.
У Толстого студент-богослов винит во всех бедах человечества женщин,
порой доходя до того, что указывает на определенные части женского тела,
безудержное влечение к которым мешает человеку безраздельно посвятить себя
служению Богу или сельскому хозяйству. В других пьесах Толстого богослов
находит иные причины. В какой-то пьесе виноваты были железные дороги - тем,
что соблазняют людей на бегство. (От женщин, разумеется, хотя у автора
упоминаются только плачущие дети и члены местной администрации, не способные
радушно принять посетителя.) А еще в одной пьесе, выпив всего-то чашку чаю,
богослов кричит, что человек - зверь, и все из-за желудка. И принимается
расспрашивать присутствующих, не замечали ли они, как часто в последнее
время они садятся за еду, сколько драгоценных часов теряется за этим
занятием и всем, что ему предшествует, и какое это несчастье, когда желудок
полон мяса, пшеницы, зелени, сыра, вина и воды.
Студент-богослов у Достоевского утверждает, что человек несчастен уже
хотя бы оттого, что самое его рождение - уже нервное расстройство. Однако
самый лучший богослов - у Горького, потому что он ненавидит все, что делает
нашу жизнь жалкой и ничтожной, а на свете нет ничего, что бы не делало нашу
жизнь таковой.
Естественно, что далее он пытается обвинить во всем Бога, в то время
как вторая половина Горького, воплощенная в другом герое - старом хрыче лет
шестидесяти, недавно прочитавшем книгу от корки до корки, - выступает с
нападками на правительство, обвиняя его за свой нынешний возраст,
расшатанное здоровье, и делает глубокомысленное замечание по поводу того,