"Евгений Сартинов. Пленники тайги" - читать интересную книгу автора

- Ладно, уговорил, - решил все сомнения Виктор, - давай уху, это
будет сытнее.
Но тут неожиданно скривился Астахов.
- Опять уха? У меня ваша уха знаете уже где сидит? - Семён резанул
себя ладонью по горлу. - Я мяса хочу!
Оба его товарища с осуждением уставились на Семена.
- Вить, тебе на кажется что наш товарищ через чур кровожаден? -
спросил Антон. - Вместо того чтобы с благодарностью потреблять таежную
форель, этот потомок питекантропа мечтает о кровавых бифштексах.
- Да, боюсь что это может кончиться каннибализмом, - грустно
согласился с мнением друга Виктор.
- А этим и кончится. - невозмутимо кивнул головой Астахов. - Ты же
сам говорил что пшена осталось на два дня, потом начнем кушать менее ценных
членов экспедиции, например коллекторов. Так что ты, Антоша, готовься, и
поменьше двигайся, сохраняй последние капли жира.
Дружеская перепалка кончилось тем, что Виктор и Антон спустились к
реке с самодельными удочками, а Семен, вооружившись карабином направился в
тайгу.
- Далеко не уходи, Пижон! - крикнул ему в вдогонку Виктор. - Кажется
в самом деле распогодилось, может вертолет все-таки прилетит.
Осень действительно словно решила взять тайм-аут, дождь прекратился,
и кое где в разрывах туч появилась синева.
Пижоном Астахова прозвали за странную среди геологов привычку брить
бороду даже в полевых условиях. Семен в свои двадцать восемь лет еще весьма
дорожил вниманием противоположного пола, борода к его круглому лицу не шла,
резкий контраст между загорелым лицом и белесым подбородком уже вызвал одну
небольшую аварию на личном фронте молодого, и весьма честолюбивого геолога.
C тех пор раз в два дня Астахов не взирая на язвительные насмешки друзей
неизменно скоблил подбородок опасной Золингеровской бритвой. Не слишком
высокий, коренастый, Семен как-то сразу располагал к себе. В темных, широко
расставленных глазах до сих пор словно жило какое-то детское любопытство и
непосредственность. Небольшой, чуть вздернутый нос на круглом лице и сама
большая круглая голова делали Астахова чем-то похожим на большого
ребенка-переростка. В свои двадцать восемь Семён еще не до конца избавился
от иллюзий романтической молодости, геологию считал наукой превыше всех
ныне существующих наук, и сам мечтал о славе ни чуть не меньше чем у
Обручева или Ферсмана.
В этот раз ему хоть немного, но повезло. Астахов сумел подстрелить
четырех рябчиков подманив их призывной трелью манка. Вообще-то Семен
рассчитывал на большее. Дожди наконец-то прибили к земле до этого
предательски шуршавшую листву, и геолог мечтал наткнуться если не на лося,
то хотя бы на косулю, но увы! Лес словно вымер, и лишь глупые рябчики
летели на свист фальшивого манка не пугаясь даже грохотавших ранее
выстрелов.
В охотничьем азарте Астахов совсем забыл о времени, и лишь когда
ветер донес до его ушей странный, неестественный для этих первозданных мест
звук, он взглянув на часы убедился что уже идет второй час дня. Небесная
синева окончательно растворила в своей необъятности серые хлопья стылых
осенних туч, а ветер пригнал попастись на голубое пастбище несколько
кокетливых белоснежных облаков, и звук, потревоживший Семена был ни чем