"Евгений Сартинов. Гороскопы всегда врут ("Угро: Простые парни" #1)" - читать интересную книгу автора

все-таки девяносто пять лет. Программа грандиозна: шествие ветеранов,
демонстрация остального электората. Конечно, парад наших хилых войск,
концерт, фейерверк, - говоря все это, Спирин продолжал разглядывать
картины. - Ребята из отдела культуры задумали кое-что, но не хватает твоей
талантливой кисти. Так, пару мазков, брошенных мастером.
Художник ухмыльнулся в рыжую бороду.
- А сколько вы мне отвалите за эту пару мазков? И в какой валюте?
- В пределах сметы. Да не бойся, не обидим, - рассмеялся Спирин, -
заплатим, конечно, не так, как эти торгаши за свои витрины, но зато какой
размах! Это тебе не витринная реклама, тут у тебя весь город будет в твоей
власти. Улицы - кисти, площади - холсты! - заканчивая рекламную речь,
заместитель мэра заговорил басом и рубанул кулаком по воздуху в стиле
Маяковского.
- Заманчиво, правда, ведь, Федь? - подсластил до густоты меда голос
Спирин.
Художник только смеялся в ответ, и отрицательно мотал рыжей головой.
- То есть, в виде оплаты у вас опять будет испанское песо, или
по-русски говоря - писец? - предположил он.
- Ну, Федь, - продолжал упрашивать друга Виктор. - Я знаю, что половина
города украшена твоими витринами, вот я тебе и представляю возможность
поработать со второй половиной города.
- Ну, хорошо, ладно, - согласился тот. - Черт с вами, грабьте нищего
художника, а то ведь все равно испохабите без меня.
- Конечно, непременно испохабим, - согласился Виктор, пристально
рассматривая еще не оконченный портрет. На холсте прорисовывался контур
женского лица, слабый набросок губ, только угадывались волосы. Но зато были
тщательно выписаны глаза, огромные, с изумрудно-прозрачной глубиной.
- Это кто еще такая? - спросил Виктор, кивая на картину.
- Кто? А, эта, - оглянулся в его сторону Федор. - Правда, хороша? Вот
только закончить никак не могу, не поймаю ее, и все тут. Позирует ужасно,
вертится как на шиле. Петьку Рубежанского помнишь?
- Зайчика? Ну, как же! - усмехнулся Спирин. - Он теперь в люди выбился,
банкир, в Москве живет.
- Вот-вот. А это его невеста.
- Да, красивые глаза, - задумчиво протянул Спирин, с трудом оторвался
от неоконченной картины, и спросил о главном. - Слушай, а ты ведь в
двадцатой школе учился?
- Да, есть такой грех.
- А ты, случайно, такого Нечаева не знал?
- Ну, как же не знал, ты что! Мы ж с ним погодки. Знаменитая личность.
Спирин верхом уселся на стул напротив Федьки, положил голову на
скрещенные руки и с интересом приготовился слушать.
- Он в параллельном классе учился, с виду невзрачный такой, весь в
угрях, - начал вспоминать художник, - но что-то в нем было такое... Как
сейчас говорят, неформальный лидер. Дрался, правда, хорошо. У нас тогда
война была с Соцгородом, помнишь эту грандиозную махаловку около Дэка, тогда
еще двоих убили?
Спирин кивнул головой. Войны между районами города для Кривова были
делом самым обычным, но та грандиозная драка на танцах, в которой
участвовало человек триста, до сих пор вспоминалась как событие легендарное.