"Евгений Сартинов. Июльская горячка = Неуловимый ("Угро: Простые парни" #4)" - читать интересную книгу автора

Причину знал только заика, но он молчал. Для него Гера был еще большим
авторитетом, чем для этих маменькиных сынков. Для сироты и вечного изгоя
Толика Малинина он заменял теперь все - отца, брата, наставника и учителя.
Когда он начал заикаться, это стало поводом для шуток и издевательств всего
интерната. Он так и рос - сильным физически, но замкнутым и угрюмым. И после
всего этого Гера его пригрел, позволил находиться рядом с собой, учил жизни,
часами рассказывал о себе. Более того, он сам расспрашивал бывшего
детдомовца о прежнем житье-бытье, и Толька ему рассказывал, также часами, и
лишь затем спохватывался и понимал, что за это время он и заикался-то самую
малость, чуть-чуть!
Отбушевав, Гера упал на свободное кресло, перевел дух, а затем снова
обратился к поднявшемуся с пола Серому:
- Ну, козел, если все сорвется из-за тебя, я тебе лично яйца напоследок
отстрелю! - Посмотрел на часы: - Так, до часу всем отбой. Не хрен зря нервы
трепать.
И первый откинулся на спинку кресла, демонстративно прикрыв глаза.
Наступила тишина.
Но Серый не спал - болела разбитая скула, кровоточила губа, неприятной
солоноватостью заполняя рот. Он прикрыл глаза и затаился, боясь
пошевелиться. Его трясло как в лихорадке. На первое дело он шел легко, как
на лихое приключение, но тяжелые ботинки бывшего афганца выбили из него эту
блажь. Теперь душа его холодела от одной мысли, что снова придется стрелять
в людей, убивать. Серый сломался, но пути назад не было, он это тоже
понимал. И это было самое страшное.
Толян тоже не спал, но глаза не закрывал, а смотрел в потолок, и мысли
его, наоборот, были спокойны. Он безгранично верил своему наставнику и
пытался представить, как все будет происходить. Еще очень не хотелось, чтобы
Серый шел вместе с ними. Подсознательно он не верил ни ему, ни Витьке.
В отличие от всех других, Толстый действительно спал. От страха его
организм отключился от действительности.
Паша Зудов имел приватную беседу с Людой Якимовой, заведующей отделом в
самом большом магазине района со сладким названием "Мечта". Полноватая,
коротко стриженая, Люда в свои сорок всячески старалась выглядеть хотя бы на
пару лет моложе и усиленно пользовалась косметикой, которая, как ни странно,
лишь подчеркивала ее возраст.
- Да только что его видела, за полчаса до вашего приезда, - легко, не
задумываясь, ответила она на первый вопрос Павла. - Выхожу - и он тут,
продуктов набрал, как на Северный полюс собрался, все больше консервы. Но я
даже подходить к нему не стала, прошла мимо, и все!
- Вы, говорят, были с ним близко знакомы? - улыбнувшись, спросил Зудов.
- Ну, было дело, с полгода мы с ним валандались. А чего, я женщина
одинокая, с жилплощадью, - говоря это, Люда так откровенно стреляла глазами
на красавца опера, что Пашке стало и неудобно, и смешно одновременно. Так
явно его еще никто не пытался "подснять".
- Ну и как он вам? Что за человек? - поинтересовался он.
Люда пожала плечами.
- Гера? Да ничуть не лучше остальных мужиков. Сволочь сволочью. Ну...
разве что горы золотые не обещал, хоть в этом молодец. Я и сама могла эти
горы наворочать, без проблем, - продавщица томно опустила перекрашенные
глаза, рассматривая яркий маникюр.