"Сергей Венедиктович Сартаков. Свинцовый монумент" - читать интересную книгу автора

разные, насекомые. Он перерисовывал их из книг, одинаково удачно рисовал и с
натуры. Откуда и как пришло к нему это увлечение, он и сам не знал. Сколько
помнил себя, столько помнил с карандашом в руке, рисующим на чем попало. На
чистом листе бумаги, на старой газете, на скатерти, на только что побеленной
стене. Мать рассказывала: никаких других игрушек в самом раннем детстве ему
не покупали, дарили только карандаши. Плакал, когда карандаш исписывался, а
в запасе нового не было.
И в школе на уроках рисования он недюжинным своим уменьем ставил
учителя в неловкое положение. Получалось: ученик подсказывает преподавателю,
как нужно держать карандаш, как правильно создавать перспективу, глубину,
как распределять свет и тени.
Дома стали поговаривать: не отдать ли Андрея в художественное училище.
Но в их маленьком городке такого училища не было, а в областной город
Светлогорск везти... Вдруг провалится на экзаменах, только издержки одни на
поездку, а денег и так в обрез. А примут? Значит, от дому он совсем
оторвется. Как там один он, мальчишка, устроится и как они, родители,
останутся без него? Да и верное ли это дело? Спрос на учителей рисования
небольшой, и зарплату они получают маленькую. А картины писать и продавать,
как это делают настоящие художники... Неизвестно еще, выйдет ли из Андрея
настоящий художник, а если и выйдет, так ходят слухи - голодают они. Напишут
картину, а она потом никому не нужна. Все чердаки, кладовки у себя завалят
измазанными полотнами, в квартире от запаха краски не продохнешь, и,
главное, все думай и думай, что тебе завтра нарисовать, чтобы купили твою
работу.
Так и завершился домашний совет на этом. Решили: закончит Андрей
неполную среднюю школу, как и Мирон, надо и ему поступать на работу.
Надежную. Парни они здоровые, сильные, в городе всегда что-нибудь строится.
Мирону как-то сразу ловко топор в руки лег. Андрей пусть пойдет в маляры,
там не только стены белить или окна, двери и крыши красить; приходится и
разные бордюрчики цветами расписывать - это будет ему как раз в
удовольствие. Андрей вступать в спор с родителями не стал, и его немного
тоже страшило оторваться от дома. Сдал экзамены и нанялся на стройку.
Малярная работа нравилась, давала заработок хороший, и рисовать для души
времени оставалось вволю.
Он достал с полки, прилаженной под крышей, добрый десяток толстых
связок своих лучших рисунков и теперь критически отбирал "самые-самые". В
цвете - акварелью, гуашью - у него получалось очень красиво, но как-то
нежизненно. Сразу видать: нарисовано. А тушью на ватмане - так вот и
кажется, что слетит, сбежит сейчас с листа бумаги птичка там, букашка или
зверушка. Это было тайной для него самого, словно бы его рукой водила
какая-то волшебная сила. И он постепенно пристрастился только к рисунку
пером, а краски забросил.
Порой, любуясь собственной работой, вспоминал рассказ школьного учителя
рисования о том, как в молодости, кажется, Суриков, будучи мелким
чиновником, именно тушью нарисовал муху, подбросил на стол губернатору, и
тот муху, приняв за живую, прихлопнул ладонью. А Сурикова послал учиться в
Академию художеств. Таких "мух" у Андрея было множество, но не было
губернатора, напугав же однажды чуть не до смерти мать прыгающим мышонком,
нарисованным на внутренней стороне крышки картонной коробки из-под
шоколадного набора, в которой хранились принадлежности для шитья, он зарекся