"Жан-Поль Сартр. Интим" - читать интересную книгу автора

пять языков. В воскресенье в Со, в гостях у его родни, мне было так скучно,
что я брала первую попавшуюся книгу; и всегда находился какой-нибудь
любопытный, интересующийся, что же я читаю, а его младшая сестра
спрашивала: ?Вы это понимаете, Люси?..│ А все дело в том, что он не считает
меня благородной. Швейцарцы ? вот благородные, потому что его младшая
сестра замужем за швейцарцем, который сделал ей пятерых детей, и к тому же
они ему импонируют своими горами... Я не могу иметь ребенка, это врожденный
порок, но я, например, никогда не считала, что так уж благородно, когда мы
выходим вместе, забегать каждую минуту в писсуар, заставляя меня, поджидая
его, разглядывать витрины,? представляю, какой у меня глупый вид,? и
появляться снова, подтягивая брюки и сгибая колени, словно древний старик│.
Люлю вытащила палец из шва простыни и слегка пошевелила ступнями ради
удовольствия чувствовать себя бодрой рядом с этой безвольной и покорной
плотью. Она услышала урчание; урчащий живот раздражает, никогда не
разберешь, в чьем животе урчит. Она закрыла глаза: ?Это жидкости булькают в
связках мягких трубок, так у всех, у Риретты, у меня (не люблю об этом
думать, у меня живот начинает болеть). Он любит меня, но не любит мои
кишки; если ему покажут в банке мой аппендицит, то он его не узнает, он
постоянно лапает меня, но если ему дадут в руки эту банку, он ничего не
почувствует, даже не подумает: ?Это ее│; надо, чтобы в человеке любили все
? и пищевод, и печень, и кишечник. Возможно, любить все это мы просто не
привыкли, а если бы мы могли их видеть, как видим наши руки и плечи, то
полюбили бы; морские звезды, наверно, умеют любить лучше нас, ведь,
устроившись на берегу солнечным днем, они выворачивают свои желудки, чтобы
их проветрить, и каждый может это видеть; интересно, как же мы вытаскивали
бы свой желудок, через пупок?│ Она закрыла глаза, и голубые круги
закружились перед ней, как вчера, на ярмарке. ?Я стреляла в них резиновыми
стрелами, и при каждом попадании зажигалась буква, а из них складывалось
название города, но Анри помешал мне выбить слово ?Дижон│ из-за своей мании
прилипать ко мне сзади; я ненавижу, когда меня трогают сзади, мне хотелось
бы вовсе быть без спины, и я терпеть не могу людей, которые проделывают со
мной всякие штучки, когда я их не вижу, они могут вытворять, что угодно, а
ты не видишь их рук, просто чувствуешь, что они шмыгают вверх-вниз, и не
знаешь, куда они денутся через мгновенье; эти типы смотрят на тебя во все
глаза, а ты их не видишь ? Анри это обожает; ему и в голову бы такое не
пришло, сам он только и думает, как бы пристроиться сзади меня, и я
уверена, он нарочно хватает меня за зад, потому что знает, что я сгораю от
стыда за свой зад, а его это возбуждает, но я не хочу о нем думать (она
боялась), я хочу о Риретте│. Она думала о Риретте каждый вечер в одно и то
же время, в тот момент, когда Анри начинал бормотать и стонать. Но что-то
ей мешало, Риретту старался вытеснить другой, на мгновение Люлю даже видела
его черные вьющиеся волосы, и она думала, что вот снова-здорово, и она даже
вздрагивала, потому что никогда ведь не знаешь, что произойдет; куда ни
шло, если привидится лишь лицо, но бывает, что она ночи напролет не может
сомкнуть глаз из-за этих грязных воспоминаний, которые одно за другим
всплывают на поверхность; ужасно, когда знаешь про мужчину все, особенно
про это. ?Другое дело ? Анри, я могу представить его всего, с головы до
ног, и это так трогательно, ведь он такой мягкий, кожа у него почти вся
серая, кроме розового живота, он говорит, что это признак породы; когда он
сидит, на животе его образуются три складки, но их шесть, а он считает две