"Жан-Поль Сартр. Экзистенциализм - это гуманизм " - читать интересную книгу автора

выступает еще в нескольких формах. Во-первых, нам говорят: "Значит, вы
можете делать что угодно". Это обвинение формулируют по-разному. Сначала
нас записывают в анархисты, а потом заявляют: "Вы не можете судить других,
так как не имеете оснований, чтобы предпочесть один проект другому". И,
наконец, нам могут сказать: "Все произвольно в вашем выборе, вы отдаете
одной рукой то, что вы якобы получили другой". Эти три возражения не
слишком серьезны. Прежде всего, первое возражение - "вы можете выбирать что
угодно" - неточно. Выбор возможен в одном направлении, но невозможно не
выбирать. Я всегда могу выбрать, но я должен знать, что даже в том случае,
если ничего не выбираю, тем самым я все-таки выбираю. Хотя это
обстоятельство и кажется сугубо формальным, однако оно чрезвычайно важно
для ограничения фантазии и каприза. Если верно, что, находясь в какой-то
ситуации, например в ситуации, определяющей меня как существо, наделенное
полом, способное находиться в отношениях с существом другого пола и иметь
детей, я вынужден выбрать какую-то позицию, то, во всяком случае, я несу
ответственность за выбор, который, обязывая меня, обязывает в то же время
все человечество. Даже если никакая априорная ценность не определяет моего
выбора, он все же не имеет ничего общего с капризом. А если кое-кому
кажется, что это - та же теория произвольного действия, что и у А.Жида,
значит, они не видят громадного различия между экзистенциализмом и учением
Жида. Жид не знает, что такое ситуация. Для него действия обусловлены
простым капризом. Для нас, напротив, человек находится в организованной
ситуации, которою живет, и своим выбором он заставляет жить ею все
человечество, и он не может не выбирать: он или останется целомудренным,
или женится, но не будет иметь детей, или женится и будет иметь детей. В
любом случае, что бы он ни делал, он несет полную ответственность за
решение этой проблемы. Конечно, он не ссылается, осуществляя выбор, на
предустановленные ценности, но было бы несправедливо обвинять его в
капризе. Моральный выбор можно сравнить скорее с созданием произведения
искусства. Однако здесь надо сразу же оговориться, речь идет отнюдь не об
эстетской морали, наши противники столь недобросовестны, что упрекают нас
даже в этом. Пример взят мною лишь для сравнения. Итак, разве когда-нибудь
упрекали художника, рисующего картину, за то, что он не руководствуется
априорно установленными правилами? Разве когда-нибудь говорили, какую он
должен нарисовать картину? Ясно, что нет картины, которая была бы
определена до ее написания, что художник живет созданием своего
произведения и что картина, которая должна быть нарисована, - это та
картина, которую он нарисует. Ясно, что нет априорных эстетических
ценностей, но есть ценности, которые проявятся потом - в связи отдельных
элементов картины, в отношениях между волей к творчеству и результатом.
Никто не может сказать, какой будет живопись завтра. О картинах можно
судить, лишь когда они уже написаны. Какое отношение имеет это к морали?
Здесь мы тоже оказываемся в ситуации творчества. Мы никогда не говорим о
произвольности произведения искусства. Обсуждая полотно Пикассо, мы не
говорим, что оно произвольно. Мы хорошо понимаем, что, рисуя, он созидает
себя таким, каков он есть, что совокупность его произведений включается в
его жизнь.
Так же обстоит дело и в морали. Общим между искусством и моралью
является то, что в обоих случаях мы имеем творчество и изобретение. Мы не
можем решить a priori, что надо делать. Мне кажется, я достаточно показал