"Жан-Поль Сартр. Экзистенциализм - это гуманизм " - читать интересную книгу автора

изображают, и чувство, которое испытывают, почти неразличимы. Решить, что я
люблю свою мать, и остаться с ней или же разыграть комедию, будто я остаюсь
ради матери, - почти одно и то же. Иначе говоря, чувство создается
поступками, которые мы совершаем. Я не могу, следовательно, обратиться к
чувству, чтобы им руководствоваться. А это значит, что я не могу ни искать
в самом себе такое истинное состояние, которое побудило бы меня к действию,
ни требовать от какой-либо морали, чтобы она предписала, как мне
действовать. Однако, возразите вы, ведь он же обратился за советом к
преподавателю. Дело в том, что, когда вы идете за советом, например, к
священнику, значит, вы выбрали этого священника и, в сущности, вы уже более
или менее представляли себе, что он вам посоветует. Иными словами, выбрать
советчика - это опять-таки решиться на что-то самому. Вот вам
доказательство: если вы христианин, вы скажете: "Посоветуйтесь со
священником". Но есть священники-коллаборационисты, священники-выжидатели,
священники - участники движения Сопротивления. Так кого же выбрать? И если
юноша останавливает свой выбор на священнике - участнике Сопротивления или
священнике-коллаборационисте, то он уже решил, каким будет совет. Обращаясь
ко мне, он знал мой ответ, а я могу сказать только одно: вы свободны,
выбирайте, то есть изобретайте.
Никакая всеобщая мораль вам не укажет, что нужно делать; в мире нет
знамений. Католики возразят, что знамения есть. Допустим, что так, но и в
этом случае я сам решаю, каков их смысл. В плену я познакомился с одним
примечательным человеком, иезуитом, вступившим в орден следующим образом.
Он немало натерпелся в жизни: его отец умер, оставив семью в бедности; он
жил на стипендию, получаемую в церковном учебном заведении, и ему постоянно
давали понять, что он принят туда из милости; он не получал многих почетных
наград, которые так любят дети. Позже, примерно в 18 лет, он потерпел
неудачу в любви и, наконец, в 22 года провалился с военной подготовкой -
факт сам по себе пустяковый, но явившийся именно той каплей, которая
переполнила чашу. Этот юноша мог, следовательно, считать себя полным
неудачником. Это было знамение, но в чем заключался его смысл? Мой знакомый
мог погрузиться в скорбь или отчаяние, но достаточно здраво рассудил, что
это - знак, указывающий на то, что он не создан для успехов на мирском
поприще, что ему назначены успехи в делах религии, святости, веры. Он
увидел, следовательно, в этом перст божий и вступил в орден. Разве решение
относительно смысла знамения не было принято им самим, совершенно
самостоятельно? Из этого ряда неудач можно было сделать совсем другой
вывод: например, что лучше стать плотником или революционером.
Следовательно, он несет полную ответственность за истолкование знамения.
Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие. Заброшенность
приходит вместе с тревогой.
Что касается отчаяния, то этот термин имеет чрезвычайно простой смысл.
Он означает, что мы будем принимать во внимание лишь то, что зависит от
нашей воли, или ту сумму вероятностей, которые делают возможным наше
действие. Когда чего-нибудь хотят, всегда присутствует элемент вероятности.
Я могу рассчитывать на то, что ко мне приедет друг. Этот друг приедет на
поезде или на трамвае. И это предполагает, что поезд прибудет в назначенное
время, а трамвай не сойдет с рельсов. Я остаюсь в области возможного; но
полагаться на возможность следует лишь настолько, насколько наше действие
допускает всю совокупность возможностей. Как только рассматриваемые мною