"Жан-Поль Сартр. Затворники Альтоны (Пьеса в пяти актах) " - читать интересную книгу автора

сверх того магнитофон.
Франц (с загнанным видом разглядывает пленки; колеблется, обуреваемый
сомнениями). Пленки... пленки.. (Пауза. Задумывается, резким движением
сметает их на пол.) Вот что я с ними сделаю! (Крайне возбужденно,
таинственно, точно доверяет Лени важную тайну, а на самом деле придумывает
все тут же на месте.) Представь себе, пленками я занимался на всякий случай.
На тот случай, если бы тридцатый век не изобрел магическое стекло.
Лени. Стекло? Это что-то новое. Ты никогда не упоминал о нем.
Франц. Я не все рассказываю тебе, сестренка. (С довольным видом
потирает руки, как отец.) Представь себе черное стекло. Тоньше эфира.
Сверхчувствительное. На нем отражается дуновение. Малейшее дуновение. Вся
история отражена на нем от начала времен до вот этого жеста. (Щелкает
пальцами.)
Лени. Где же оно?
Франц. Стекло? Повсюду. Здесь. Это изнанка света. Они изобретут аппарат
с вибрирующими пластинками, и все оживет. Ну что? (Точно в трансе.) Все наши
деяния. (Снова резким и вдохновенным тоном.) То будет настоящий
кинематограф: собравшись в кружок, Крабы увидят пылающий Рим и танцующего
Нерона. (Обращаясь к фотографии Гитлера.) И тебя увидят, папаша. Ведь ты
плясал, не правда ли? (Поддает ногой пленки.) В огонь! В огонь! На кой
дьявол они мне сдались? Освободи меня от них. (Внезапно.) Что ты делала
шестого декабря тысяча девятьсот сорок четвертого года в двадцать часов
тридцать минут?
Лени пожимает плечами.
Не помнишь? А они знают: твоя жизнь раскрыта для них, Лени; я открыл
жестокую истину: мы живем под постоянным наблюдением.
Лeни. Мы?
Франц (лицом к публике). И ты, и я, и все эти мертвецы; люди.
(Смеется.) Держись прямо. За тобой наблюдают. (Мрачно, про себя.) Никто не
предоставлен самому себе.
Короткий смех Лени.
Смейся, пока не поздно, бедная Лени. Тридцатый век придет как вор.
Поворот рычага, ночь оживет; ты очутишься среди них.
Лени. Живая?
Франц. Умершая тысячу лет назад.
Лени (равнодушно). Подумаешь!
Франц. Погребенная и ожившая вновь: стекло все восстановит, даже наши
мысли. Ну что? (Пауза. Не то с искренним, не то с притворным волнением.) А
быть может, мы уже там?
Лени. Где?
Франц. В тридцатом веке. Уверена ли ты, что эта комедия идет впервые?
Мы еще живые или уже перевоплотились? (Смеется.) Держись прямо. Если
Ракообразные наблюдают, не сомневайся, они считают нас безобразными.
Лени. Почему ты так думаешь?
Франц. Крабы любят только Крабов: это естественно.
Лени. А если это были люди?
Франц. В тридцатом-то веке? Если останется хоть один человек, его
поместят в музей... Неужели ты думаешь, они сохранят нашу нервную систему?
Лени. И потому это превращенье в крабов?
Франц (сухо). Да. (Пауза.) У них будут иные тела, а следовательно, иные