"Жан-Поль Сартр. Эпоха лишенная морали (Из интервью 1975 года)" - читать интересную книгу автора

При первом прочтении Бергсона меня поразило то, что я встретил данные,
непосредственно относящиеся к сознанию. Уже на первом году обучения у меня
был прекрасный преподаватель, который в значительной степени ориентировал
меня на изучение самого себя. С тех пор я всегда интересовался всем, что
имело отношение к сознанию, к тому, что происходит у нас в голове, как в ней
возникают идеи, как появляются и исчезают чувства и так далее. У Бергсона я
нашел размышления о длительности, о сознании, о том, что такое состояния
сознания, и все это наверняка сильно повлияло на меня. Тем не менее я очень
скоро отошел от Бергсона; это произошло уже на подготовительном курсе.

Первая крупная философская работа, подготовленная в 1927 году, была
посвящена образу. Почему? Потому что философия для меня была тогда тем же,
что и психология. Позднее я избавился от этих представлений. Есть философия,
но нет психологии. Она не существует. Психологией называют или пустую
болтовню, или попытку понять, что есть человек, основываясь на философских
представлениях.

Я рассматриваю себя как философа-картезианца, по крайней мере в книге
"Бытие и ничто".

О философах, которые мне нравились, таких как Декарт или Платон, я
прослушал курсы в Сорбонне. Иначе говоря, основное философское образование,
которое я получил в эти годы, фактически было образованием школьным.
Впрочем, это естественно, поскольку все равно все завершается экзаменом на
право преподавания. После этого ты становишься преподавателем философии, и
все в порядке.

Помнится, я сделал о Ницше доклад у Бруншвика, на третьем году обучения
в Высшей педагогической школе. Ницше интересовал меня наряду со многими
другими философами, но его труды никогда не были для меня чем-то особенно
важным.

В "Эмпедокле" мне хотелось показать в романтическом стиле
взаимоотношения Ницше, Вагнера и Косимы Вагнер, придав им гораздо более ярко
выраженный характер. Я не собирался отражать философию Ницше, мне всего лишь
хотелось рассказать о его жизни. Он был другом Вагнера и в то же время был
влюблен в Косиму. Фредерика, который стал учащимся Высшей педагогической
школы, в конечном счете я идентифицировал с собой, а для остальных
персонажей у меня нашлись другие прототипы. Но я так никогда и не закончил
этот небольшой роман.

Маркс? Я читал его, но в этот период он не имел для меня никакого
значения.

Гегеля я знал по некоторым работам, а также по лекциям, но изучать его
я стал гораздо позже, примерно в 1945 году.

Я, конечно, знал, что такое диалектика, уже после Высшей педагогической
школы, но не применял ее. Есть места, которые немного напоминают диалектику
в "Бытии и ничто", но изложение в целом не носило диалектического характера,