"Александра Сашнева. Тайные знаки" - читать интересную книгу автора

Марго шла по вечернему Парижу, внимательно разглядывая стены, окна,
крыши. Казалось, будто темные окна наблюдают за ней, размышляя - сделать ли
шаг навстречу. Он был совсем чужой, этот город, хотя и напоминал временами
Питер. Но то, что в Питере выглядело декорациями к спектаклю, здесь было
настоящим. Каждый угол, узор лепнины, орнамент чугунной ограды созвучный
изгибу черным ветвям персиков, неожиданная статуя во дворике или переулке,
потертые ступеньки лестниц - все было живым наследием задороного характера
парижан.
Здесь легко представлялись золоченые повозки, везущие принцесс,
мушкетеры со шпагами, белошвейки и кухарки, спешащие на рынки, гавроши от
безделья ликующие на баррикадах. Если в детстве Елизавета Кошкина не
понимала, почему на картине Давида, которая называется "Свобода на
баррикадах", размахивает флагом тетка с голыми сиськами, то здесь такая
трактовка образа свободы становилась очевидной. Свобода духа неотъемлема от
свободы тела!
Переулок влился в широкий бульвар, где танцевали неоновые вывески и
улыбались фонари. Навстречу теперь гораздо чаще попадались парочки и
одинокие прохожие. Пьяные немки, горластые испанцы, организованные японцы.
Японцы выглядели организованными даже если попадались по одному, будто вся
Япония незримо следовала за спиной каждого из них. Изредка встречались
разнообразные русские. Марго узнавала их по расслабленным матюкам и
осторожному озиранию - не дай бог встретить землякак.
Впереди показалось летнее кафе со столиками прямо на тротуаре. Там
почти никого не было, и Марго снова задалась вопросом: как же они
окупаются - и магазины, и мясные лавки, и забегаловки могли похвастать
изобилием товара, но не могли похвастать изобилием публики. Вечером мясник
закрывал иногда почти нетронутую лавку. А на следующий день все повторялось
снова. И, однако, город выглядел благополучным.
Марго замедлила шаг и потрясла в кармане деньгами. Она до сих пор не
представляла, сколько что стоит. Все эти дни она даже не пыталась ничего
покупать, пребывая в городе почти сторонним наблюдателем и не отходя от дома
дальше двора или нескольких переулков в округе.
Это было похоже на то, как в детстве Лиза Кошкина часами стояла у
забора и разглядывала на улицу сквозь щелку, чувствуя себя в полной
безопасности. Грызла сладкие цветы акации и смотрела на проходящих мимо
женщин и мужчин, детей, собак, кошек. На огромные пыльные грузовики или
потертые автобусы. Иногда улица затихала, и по ней проезжал одинокий
велосипедист. Она бы так и стояла всю жизнь. Ее пугало не то, что ее могут
поколотить, отругать или уничтожить - Кошкиной был дорог молчаливый
уравновешенный покой, который любой человек тут же превращал в бедлам. Но
жизнь изменилась, и Елизавете пришлось выйти из-за забора.
Да. Надо когда-то начинать! Марго ускорила шаг. В крайнем случае она
купит пачку сигарет. Уж на сигареты-то должно хватить!
- Хай! - сказала она, остановившись у барной стойки. - Пиво и "Кэмел".
Бармен не понял, тогда Марго показала пальцем.
- А-а! "Камель"! - обрадовано воскликнул француз и приветливо
улыбнулся. - Мадмуазель не хочет присесть?!
- Да-да! Конечно.
Она выбрала место за столиком так, чтобы наблюдать за прохожими и за
дорогой. Бармен принес заказ. Марго тут же с удовольствием сорвала хрустящий