"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

меди, свисавшей с предплечья: голова змеи приходилась на уровне локтя, а
хвост кончался крючком, выполняющим функции левой руки.
- Так это ты ходил сегодня ночью по лесу и всполошил все Дебри? -
спросил Тэлори-охотник. Дрэм кивнул. - Такой маленький щенок, совсем
маленький, и вдруг спит в лесу.
- Я уже прожил девять весен, а сплю я в лесу потому, что мне нравится
тут спать, - запальчиво сказал Дрэм.
- Что ж, причина не хуже любой другой В голосе охотника слышался едва
сдерживаемый смех. - Ну, а теперь, мне думается, пора возвращаться домой.
Они стояли молча среди обступивших их деревьев. Наконец Дрэм сказал:
- Оставь меня тут Я вернусь немного погодя.
- Никакого "погодя".
Тэлори смотрел сверху вниз на маленькую фигурку, освещенную луной, и от
его острых глаз не укрылись отчаяние и горе на лице мальчика.
- Этот лес не место для щенят, да еще когда нет никого вокруг. Поэтому
мы пойдем вместе, ты да я. Ну, а теперь в путь.
Он отпустил плечо Дрэма и, наклонившись, ловким грациозным движением
извлек из-под бурой листвы и белой цветущей крапивы свое копье и шкуру,
только что снятую с убитого им бобра.
Затем, перекинув шкуру через плечо, он повернул к Холму Собраний.
Дрэм, все еще не смирившийся с глухой обидой, был озадачен и сбит с
толку тем, как неведомый Ужас, которому он прокусил руку, вдруг обернулся
Тэлори-охотником, и, невольно подчиняясь власти этого человека, двинулся за
ним. Страх ушел из леса и предрассветная прохлада приятно освежала лицо,
когда он, вместе с тремя собаками, шел по следу охотника, неслышно
ступавшего по оленьим тропам; неожиданно оказалось, что все они, давно
знакомые и привычные, и ведут туда, куда должны вести. У Дрэма было чувство,
что он выпотрошен и опустошен, словно выплакал все слезы. Нереальной
казалась минувшая ночь, темная, хаотичная, - от нее во рту остался привкус
ужаса, какой остается в глубине сознания после кошмарного сна. Ему хотелось
сказать об этом Тэлори. Ему казалось, что Тэлори, со змейкой вместо руки,
поймет его, как никто другой. Как хорошо было бы поговорить с ним. Но он
также знал, что, если охотник вдруг обернется и спросит: "Щенок, что
заставило тебя бежать в лес?", он не выдавит из себя ни слова. Так что лучше
об этом не думать.
Быстро светало, и сквозь деревья, там, где они росли пореже, было
видно, как лунный свет растворяется в дневном. Когда они подошли к узкому
ручью, в ольхе вовсю распевал щегол. Они двинулись вверх по течению, и Дрэм
вдруг узнал эти места - узнал ручей и старую иву, нависшую над водой там,
где ручей разливался, образуя цепь небольших прудов. А дальше за деревьями,
среди холмов, пролегала дорога, точно повторяющая путь тропы наверху, вдоль
Большой Меловой. Едва он успел все это осознать, как они, свернув, вышли на
край вырубки и Тэлори вдруг застыл неподвижно в зарослях бузины, резким
жестом остановив мальчика и собак.
Лежавшая перед ними вырубка была залита светом, притом таким ярким, что
окрасились -даже цветы наперстянки; летний утренний туман алмазной паутинкой
стелился по низинам среди папоротника. Дрэм затаил дыхание, напряженно
всматриваясь сквозь ветки бузины: на другом конце вырубки паслось стадо
косуль, - молодняк, как обычно, чуть в стороне. Крупная самка, немного
отстав, щипала траву как раз между стадом и кустами бузины. Дрэм оценил