"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

такими недогадливыми: "Это был не мой отец! С моим отцом что-то случилось, и
он не мог прийти за мной". Ничто не в силах было поколебать ее, казалось,
что она сама в это твердо поверила. Мать Дрэма старалась быть с ней помягче
в эти дни, но не так-то легко было проявить мягкость к Блай: она, как
зверек, могла отпрянуть от доброй руки, косясь исподлобья и показывая зубки.
Прошла зима, и Новый Год вынырнул из тьмы. Изгородь из кустов
боярышника стояла вся в цвету, и новорожденных телят надо было устраивать в
отгороженном углу хижины. За день до Белтина новые воины прошли посвящение,
и на Горе Собраний, перед курганом, где спал забытый всеми герой, запылали
костры.
Настало для Дрэма время идти в Школу Юношей.
Школа находилась во дворе Вождя среди крытых дерном хижин и служб,
которые и составляли Чертог Дамнорикса. Начиная с двенадцатой весны и до
весны, когда им должно было исполниться пятнадцать, мальчики клана жили и
воспитывались здесь, как бы у очага Вождя. Они учились владеть всеми видами
оружия, которым владели их соплеменники: боевым и охотничьим копьями, мечом
и щитом, а также длинным боевым луком. Они учились управляться с собаками и
лошадьми, поэтому охотились вместе с молодыми охотниками из клана, постягая
искусство отыскивать в лесу свежий трехдневный след, будто это была
проторенная тропа. Они дрались и боролись друг с другом, постепенно
набираясь мужества. Вместе они учились терпеть холод и голод и переносить не
моргнув глазом боль. Так, под надзором Вождя и старого Кайлана, который
никогда не расставался с плеткой из бычьей кожи, росли молодые воины клана.
Утром того дня, когда Дрэм должен был покинуть родной очаг, Драстик,
вспомнив годы, проведенные в Школе, дал ему много дельных советов и хорошее
метательное копье, которое Дрэм оценил куда больше, чем все советы. Мать
приготовила ему новый теплый плащ из коричневой шерсти с голубой каймой,
прекрасный плащ, хотя и не по росту длинный. После того как он съел ячменную
лепешку, запив ее створоженным кобыльим молоком (перед тем как идти в Школу,
полагалось пить створоженное кобылье молоко, приправленное диким чесноком),
он опустился на колени перед старым Катланом, сидевшим на сложенной
медвежьей шкуре возле очага, и, положив ладонь на бедро старика в знак
прощания, сказал:
- Я ухожу, дед.
- Да, ты уходишь, сын моего младшего сына, рыжий боевой петушок, -
ответил Катлан и, наклонившись вперед, свирепо вперил в него золотистые
зрачки. - Надеюсь, ты вернешься закаленным воином, когда убьешь волка - если
убьешь, конечно. Да, да, если убьешь. Вот что я тебе скажу: хорошо, что ты в
Школе будешь вместе с Вортриксом, сыном Вождя. Если люди вместе учились в
детстве, вместе охотились на волков и в одно время стали воинами, они на всю
жизнь сохраняют дружбу. Вождь никогда не забудет тех, с кем он делил годы
учения, я это по себе знаю. Очень хорошо знаю. Я убил волка в один год с
Белутуградом, прадедом нынешнего Вождя.
Дрэм, наклонившись, коснулся лбом своей руки, лежащей на бедре деда,
потом поднялся, чтобы попрощаться с матерью. Он уткнулся лицом в ложбинку
между плечом и шеей, мягкую и теплую, даже когда она сердилась и ругала его.
Затем, достав с полки новое копье, он перекинул через плечо плащ и вышел из
дома, свистнув Белошея. С Блай он просто забыл попрощаться.
Он легко расставался с домом, так как давно привык исчезать и
возвращаться сюда, когда вздумается, привык подолгу отсутствовать, еще с тех