"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

- Говори, что хочешь, старик, все равно я добьюсь своего. Вот увидишь,
все равно добьюсь! - шептал он, сжимая кулаки.
Было почти совсем темно, когда он подошел к дому. Драстик вернулся с
охоты - оленья туша, только что освежеванная, висела на березе у входа, так,
чтобы ее не достали собаки. Они дрались тут же из-за требухи. Он прошел
через сени, где зимой стояли лошади. Шкура, закрывающая вход в хижину, была
задрана, и первое, что он увидел, остановившись на пороге, было тусклое
теплое пламя светильника и слабо теплящийся огонь очага. Вечерняя трапеза
была окончена, и дед вернулся к своему привычному занятию - созерцанию в
огне битв ушедших времен. Драстик мастерил себе охотничий лук, держа его на
коленях, - возле него стоял горшочек с клеем. На женской половине мать
ткала. Она подняла голову и посмотрела на Дрэма, когда тот вошел.
- Щеночек, давно пора быть дома. Когда солнце село, я подумала, что ты
сегодня не придешь. Так и сказала всем.
- Я хотел вернуться до заката, но задержался по дороге. Надо было
проверить кое-какие места, поэтому и задержался.
Он отвел глаза от взгляда матери. Понурив голову, он сел на корточки
возле Драстика.
- Давай подержу, тебе удобнее будет связывать, - предложил он,
протягивая руку.
Драстик терпеть не мог, когда вмешивались в то, что он делает. Он
неохотно оторвался от работы и посмотрел на брата. Движения его были, как
всегда, неторопливы.
- Не стоит, я сам справлюсь, - сказал он благодушно. - Лучше
потренируйся и поучись метать копье. Это занятие как раз для тебя.
Дрэм, как ужаленный, отдернул руку. Для лука нужны две руки, а копье
можно метать и одной. Это тоже ему никогда не приходило в голову.
Но в эту минуту его окликнула мать.
- Смотри, я тебе оставила мясо. Иди возьми миску. Ты ведь пока не
мужчина, чтобы есть на мужской половине.
Дрэм подошел, взял у нее из рук черную глиняную чашку с тушеной
бараниной и примостился на корточках возле вязанки дров. Он впервые заметил
Блай. Она сидела тоже на корточках в углу и выбирала из свежестриженой
шерсти колючки и комки грязи, не сводя с него глаз.
Он подумал о том, что Блай, должно быть, слышала, что говорил дед.
Поэтому он повернулся к ней спиной, всячески давая понять, что она ровным
счетом ничего для него не значит и ему наплевать, есть она или нет.
Он перестарался и опрокинул миску.
Это был сущий пустяк, который мог со всяким случиться. Но для Дрэма
после сегодняшнего вечера это было каплей, переполнившей чашу. Слова деда,
Драстик, отклонивший его помощь, - все это от него не зависело, он за это не
был в ответе и поэтому мог обороняться и показывать клыки. Но здесь он был
беззащитен, здесь он был кругом виноват.
С отчаянием, близким к ужасу, он смотрел, как теплая струйка мясной
подливки льется по коленям. Дед ухмыльнулся, и эта ухмылка была
красноречивей слов: "Видишь, что я тебе говорил!"
Мать подхватила миску.
- Медведь неуклюжий! Где твои глаза? Что ни день, то хуже! - крикнула
она с горькой досадой, будто он ее обидел.
Нестерпимая боль сдавила ему грудь, и казалось, сердце вот-вот