"Уильям Сатклифф. А ты попробуй " - читать интересную книгу автора

- Мне всегда казалось, что у опарышей много друзей, - сказала она. -
То есть, ты когда-нибудь видел одинокого опарыша?
Какие умные вещи она говорит. Я чувствовал, что краснею. Вот оно. Я
опять в нее влюбился.
- Представь себе опарыша с дефектом речи и прыщами, - сказал я.
- Лучше с дефектом ползания.
Это невероятно! Мы понимали друг друга с полуслова.
- Представь, что ты опарыш с дефектом ползания, - сказал я. - Никто с
тобой не разговаривает. Ты можешь ползать только одной стороной, все время
описываешь круги, и никому до тебя нет дела.
- А ты можешь представить себе красивого и сексуального опарыша? Но с
искривленным ползанием?
Меня уже парализовало от желания.
- Слушай, Лиз. Ты занята?
- То есть?
- Ну, то есть... Может ты свободна на этой неделе?
- Ты меня зовешь на свидание?
- Нет, нет, нет, Что ты, что ты. Я просто... я просто подумал, что
может мы встретимся, выпьем чего-нибудь.
- Нет, ты меня явно зовешь на свидание.
- Нет, ничего такого, я просто...
- Хватит выкручиваться, как опарыш. Я тебе нравлюсь. Ты друг Джеймса.
Ты же не собираешься лезть мне под юбку, как только он отвернется, правда?
Я тихонько хмыкнул.
- Значит вы все еще вместе?
- Конечно. Слушай - у меня до хрена дел. Давай встретимся в Кэмдене
<Кэмден - станция Лондонского метро> часов в восемь?
- Хорошо. ОК. Просто здорово.
- На выходе из станции.
- На каком? Их там два.
- На главном.
- Они оба главные.
- Ох, не будь таким мудилой. На том, который красивее.
Она повесила трубку.
Ччерт! Со мной еще никто так не обращался. Обычно я тратил полчаса,
чтобы выбрать подходящее место, а она... Черт бы драл! Это невероятно.

Еще один спелый, сочный, лопающийся персик.

Я опоздал на станцию Кэмден, но Лиз пришла еще позже. Впервые я
обратил внимание на то, что один из выходов действительно менее уродлив,
чем другой, и как раз оттуда она появилась.
Мы пошли в паб под названием "Конец света", и я заказал "Гиннесс" в
надежде, что делаю выбор интеллигентного человека.
Впервые мы оказались наедине, и, как только сели за столик,
выяснилось, что нам не о чем разговаривать. Нас связывал только Джеймс. Мне
не очень-то хотелось слушать ее рассказы о Джеймсе, но долгое молчание было
еще хуже, и после серийного похлопыванья ртом я сдался и двинулся по
простейшему маршруту.
- Что слышно от Джеймса?